– Не знаю. Он очень сообразительный пес, но вот сумеем ли мы ему все доходчиво объяснить? А вообще идея интересная.
– Вы не видели, не видели, не видели… – неожиданно вмешалась в наш разговор баба Глафира. – Вы должны увидеть все, я прошу, я умоляю. Почему мы не ушли вместе, любимый?
Мне очень не хотелось возвращаться к мучительным видениям прошлого, к тому же нам следовало как можно быстрее избавиться от цилиндра, но отказать юродивой было просто невозможно. Переглянувшись, мы с Ромкой дотронулись до холодной поверхности цилиндра и закрыли глаза…
– В чем, в чем моя ошибка! – Иван с досадой отшвырнул ворох чертежей. – Все собрано правильно, расчеты верны, она должна, обязана делать людей счастливыми!
Полубезумный, отчаянный взгляд изобретателя скользил по заваленной старыми ламповыми приемниками, мотками проволоки и инструментами комнате. Вот он упал на стоявший у окна горшок с геранью, Иван задумался, а потом решительно взял цветок и перенес его на платформу под Машиной Счастья.
– Я хочу, чтобы цветок расцвел! Сейчас же! Немедленно! – С этими словами Иван повернул рубильник. – Если он расцветет, я буду счастлив!
Розовое сияние окутало кустик герани, и с ним стало происходить нечто странное – стебли и листья зашевелились, начали менять форму, а потом растение распалось на несколько частей.
– Ну же! Почему ты не зацвел?! – Иван с яростью ударил кулаком по фанерной платформе. – Почему ты погиб? Что тебя убило?
Внезапно по лицу изобретателя скользнула гримаса боли, и он резко отдернул руку – по его пальцам струилась кровь. Лежавшие на платформе веточки герани извивались, как черви, норовя расползтись в разные стороны. Иван попытался раздавить их, но странные создания проворно ускользнули от него и скрылись в щели между рассохшимися досками пола.
– Ты и растение превратила в монстра! Ты уродуешь и калечишь все, что доступно твоей власти, коварная Машина Счастья! – Отчаявшийся изобретатель подбежал к пульту управления и резко потянул рубильник. – Пропади все пропадом!
Помещение озарили яркие розовые вспышки. Дом содрогнулся и застонал низким, почти человеческим голосом. Стены начали пузыриться, из них вылезали длинные костлявые руки, тянувшиеся к оцепеневшему от ужаса Ивану. Все вокруг пришло в движение, со стен и потолка смотрели сотни глаз, повсюду скользили длинные щупальца… Внезапно из этого кошмара возникло лицо рыжеволосой красавицы. Глядя на изобретателя, ведьма истерично расхохоталась:
– Вы все принадлежите мне! Мы связаны навечно! – и сгинула в розовом сиянии.
Оживленный таинственной энергией Земли, дом на несколько мгновений показал свое подлинное лицо, но поток животворной силы иссяк, и чудовище вновь приобрело вид обычной, созданной руками человека постройки.
– Безумие… – Иван вытер струившийся по лбу пот. – Так вот какие силы я пробудил! Добра от них не дождешься. Я уничтожу тебя, проклятая машина!
Вырвав из Машины Счастья ее сердце – чудовищный цилиндр, Иван покинул дом, направившись в глубину сада. Там, в самом дальнем его закоулке, среди зарослей лопуха лежала серая гранитная глыба. Иван нащупал нужный выступ камня, надавил на него и положил в открывшееся отверстие цилиндр:
– Здесь тебя не найдут. Никто и никогда. Мир избавится от кошмара, который я создал! Прости, Аглая, тебе никто не сможет помочь… Теперь осталось только уничтожить саму машину и чертежи.
Вернувшись в башню, Иван собрал свои бумаги, положил их в большой таз, чиркнул спичкой – чертежи начали тлеть по краям, но огонь никак не желал разгораться. Изобретатель склонился над тазом, начал ворошить плотные листы, как вдруг взметнулся огненный вихрь и пламя захлестнуло Ивана…
– Довольно! – Глафира выхватила из наших ладоней холодный цилиндр. – Он умер, а огонь погас сам собой.
– Дом не позволяет причинить себе вред. Его не сожжешь, не уничтожишь.
– Старый шаман сказал – цилиндр надо хранить в камне, – прервала меня юродивая. – Иван так и поступил – сделал в обломке гранита хитроумный тайник, где и держал этот страшный предмет. Когда Иван погиб, кто-то из родственников предложил использовать камень в качестве надгробия. Никто не знал, что было спрятано внутри этой глыбы. А потом явились вы…