Крысиный волк

Он подошел к Митанни и Меламу. Мелам был уже явно навеселе и его занимала логистика бутерброда с икрой через стол. Шацар протянул руку Митанни.

— Не хочешь потанцевать?

Митанни чуть склонила голову набок, рассматривая его. Потом ее красиво очерченный рот обнажился в улыбке, которая была призывнее обнаженного тела. Шацар прекрасно знал, что Митанни делает это не специально. Просто не может по-другому.

— Да. Разумеется. Мелам, ты же не против?

— О, нет. Если я и доверю свою невесту какому-нибудь мужчине, то только ему.

Опрометчиво, подумал Шацар. Впрочем, он ведь в действительности никогда не показывал силы своего желания обладать Митанни.

Некоторое время они танцевали молча, Шацар вел уверенно, близко прижимая Митанни к себе. Гости расступались перед ними, кто-то слишком пьяный или слишком мало осведомленный о событии мог принять их за жениха и невесту.

Митанни погладила Шацара по щеке, движение чуть слишком вызывающее для чужого мужчины на собственной свадьбе.

— Я слышала, как ты выступаешь по радио, — промурлыкала Митанни. — Так горячо и страстно. Я от тебя подобного не ожидала, обаяния и яркости в тебе никогда не было.

— Просто эта тема меня действительно волнует. В отличии от того, о чем мы разговариваем обычно, — ответил Шацар.

— Ты о моих фильмах?

Она засмеялась, смех у нее был колкий. Одна из причин, по которой Шацар ненавидел ее так же сильно, как и любил — Митанни почти невозможно было обидеть. И все колкости, принятые между ними, для нее как будто не значили ничего.

Она гибко прижималась к нему, улыбалась, обнажив белые и острые жемчужинки зубов.

— Конечно. Но не говорить же об этом Меламу — он уверен, что женится на характерной актрисе.

— Не беспокойся, Мелам и не заметит. Он ведь столько лет не замечает, что его друг — психически больной убийца.

Частенько они переходили от язвительных комментариев в банальнейшим оскорблениям. Тем не менее Митанни все так же ласково прижималась к нему, а Шацар так же нежно и аккуратно ее вел.

Секунд за десять перед тем, как песня закончилась, Митанни вдруг перестала источать яд и прошептала ему:

— Ты ведь помнишь, что я безумно благодарна тебе за Мелама? И всегда буду. Спасибо, Шацар. Ты настоящий друг. Потрясающий друг.

— О, разумеется.

Шацар проводил ее. Струящийся шелк ее платья, его зимняя, свежая белизна почти заставили его облизнуться. Она выглядела такой невинной. Шацар поцеловал ее руку, и коснувшись губами костяшек пальцев почувствовал почти физическую боль от невозможности ей обладать.