– Вчера вроде все не так уж страшно было, – говорю.
– А ты вспомни, как он на Андрея Ивановича таращился! Решил, что вожатый его – Жрагар. Смылся и правильно сделал! – не сдавался Кирилл.
– Так просто уехал и нам ничего не сказал?! Не может быть! – возмутилась Варя.
– Спокойно, – говорю, – давайте не будем предполагать худший сценарий без веских доказательств.
– А то, что Руслан пропал, это уже не доказательство? – не унималась Варя.
– К этому вопросу мы еще вернемся. – Я старался напустить на себя серьезный, взрослый вид. – А сейчас есть такое предложение… Все достаем телефоны и звоним домой, просим родителей, чтобы забрали.
Мое предложение было встречено лицами кислыми, как фура лимонов. Первой отказалась Сорокина:
– У меня мать и отчим сейчас жутко ругаются. Не хочу нарываться.
– Мне тоже отступать некуда, мосты сожжены, – признался Кирилл Владимирович.
– Это ты зря, – говорю. – В твоей квартире за миллион долларов мы бы все могли спрятаться от Жрагара.
– Низко ценишь! У нас хата за десять лимонов. Вот только я тут в ссылке. Мои сейчас на Французской Ривьере, а я тут приобщаюсь к жизни простого народа.
Варя достала из кармана украшенный узорами смартфон:
– Попробую позвонить, но ты сам понимаешь…
Еще как понимал! Надежды на то, что меня так просто эвакуируют из «Прогресса», практически не было. Но я затеял этот разговор, а значит, должен был позвонить. Набрал маму и стал ныть:
– Забери меня отсюда, пожалуйста.
– Что-то рано ты сдался. Интернет не смог подключить, да?
– Откуда эти несправедливые обвинения? – говорю. – Может, меня тут обижают! Тут полно спортсменов, каратистов, сломают мне руку, и не смогу мышку держать!
– Давай без вранья, ладно?
– Ну, мам, пожалуйста, забери меня отсюда. Тут очень плохо и даже опасно!
– Ты всегда так говоришь, а потом привыкаешь, и ничего. В общем, неделю сидишь в лагере без разговоров! А там видно будет!