Танец над бездной

– Я могу составить тебе компанию, – предложил Олле.

Ответить я не успела, в контору, еле слышно ступая, фактически крадучись вошел посетитель. Мы переглянулись и обратили внимание на дверной проем, в котором через мгновение появилась молодая женщина и остановилась.

– Здравствуйте, я Пусетта Тетрамон, – негромко произнесла она, продолжая стоять, – вы позволите мне войти?

– Да, конечно, проходите, – пригласила я, ненавязчиво разглядывая супругу Ярго Тетрамона, – что привело Вас к нам, леди Пусетта?

Вошедшая леди практически не напоминала женщину, увиденную мною зимой в замке Рэдривел. Наша гостья была моложе, каштановые волосы без единого седого волоса туго заплетены в косу, двигалась она легко, пружинисто как кошка. Темно-зеленая туника и узкие брюки, заправленные в мягкие невысокие сапожки, подчеркивали стройность, а из-за широкого пояса выглядывали костяные рукоятки кинжалов.

– Я хотела бы обсудить один щепетильный вопрос, и он не имеет отношения к тому делу, с которым в агентство обращался мой супруг – Ярго Тетрамон, – пояснила она и расположилась на стуле, где еще недавно сидел Мердок Зархак. – Если ваше агентство сумеет помочь, я буду очень рада.

– А почему к нам? Может сразу в Тайную канцелярию? – предложила я, Олле разглядывал посетительницу и держал наготове свитки для записей.

– А с чем я туда отправлюсь? Может я ошибаюсь, и мне совсем не хочется впоследствии предстать перед судом по иску о клевете, потому я пришла к вам. Если мои подозрения, в процессе расследования вашими сотрудниками, подтвердятся, тогда буду думать как поступить дальше.

– Ваши опасения понятны, тогда расскажите с чем пришли, и будет видно, в состоянии помочь наше агентство или нет. И как я понимаю, вопрос с которым Вы к нам пришли связан с кем-то проживающим в империи? – уточнила я и леди кивнула.

– Да, мои родственники живут здесь в империи, и я регулярно навещаю их, – кивнула леди и вздохнула, – вот одного из них это и касается. Странное дело. Но, пожалуй, я начну издалека и это история моей семьи. Мне было лет шесть, когда моя матушка рассказала отцу о том, что ее бывшая однокурсница – Уна Блэкредсан посоветовала отправить меня, когда придет время, в Академию Цветущей Сакуры. Упирала на то, что у меня хорошие способности. Отец, увлеченно зарабатывавший деньги, только отмахнулся и предложил подождать несколько лет. Через несколько месяцев после этого разговора Уна пропала вместе с супругом, а через четыре года из Академии пришло письмо с известием о моем зачислении и меня отправили учиться в Королевство Вулканов.

– Вы выпускница Академии Цветущей Сакуры? – переспросила я, когда леди замолчала, – но ведь они не выходят замуж, я что-то читала об этом…

– Совершенно верно, – согласилась леди Пусетта, – чаще всего не выходят, но всегда есть исключение из правил. Род Тетрамонов очень переживал за Ярго и потому в жены взяли меня, леди Гровели посоветовала… я его телохранитель, целитель и еще много кто… Но речь сейчас не об этом. Когда я стала адепткой Академии, в империи остались родители и две моих младших сестры. У моего отца была сестра, они были погодками. Когда я училась на седьмом курсе в самый разгар сессии: мама, тетя – сестра отца и мои сестры погибли. Сгорели в загородном доме. Об этом мне написал отец, попросив не покидать Академию, обосновав это тем, что видимо его недруги расправились с семьей и он опасается за меня. В нем же он попросил не писать ему, и не искать встреч, во-первых: чтобы не навлечь их гнев на себя, а во-вторых: он принял обет одиночества в связи с его виной в гибели своей сестры, жены и дочерей, вызванной неожиданным банкротством и потерей всех денег.

– Сочувствую, но чем мы можем помочь? – спросила я, подавая стакан с водой леди.

– Я думаю, что можете. Сейчас постараюсь пояснить, – леди попила воды, и продолжила, – то письмо, оно пропало из моей комнаты через сутки. Я точно помню, что не выносила его, а положила на стол после прочтения, перерыла все вещи – ничего, как сквозь землю провалилось. Все мои попытки навестить отца в течение многих лет обречены на провал, он не принимает никого. На мои письма приходят ответы надиктованные секретарю. Когда я выходила замуж и написала отцу письмо, чтобы сообщить об этом, то в приданое получила мамин гарнитур: брошь и пару серег, вещь старинную, но недорогую. По сути, я оказалась полной бесприданницей и потому безропотно выполняю любую просьбу супруга, нужно отдать ему должное, он бережет меня и любит. Из моих слов должно быть получается, что отец живет очень уединенно, еле сводя концы с концами, да? – спросила она у нас с Олле.

– Получается, – согласилась я, сотрудник Лашме кивнул, – и потому никак не можем понять, о чем Вы просите.

– Однако все это не соответствует истине, – вздохнула леди, – мой отец не пускает на порог родственников по линии мамы, косвенно обвинив их в гибели семьи, но при этом он регулярно выезжает в свет. Его видят в театрах, ресторанах, балы, правда, он игнорует, но одиноких мужчин так много, что на это внимания не обращают, одним конкурентом меньше. Его компания вновь процветает, отец много времени проводит в загородном имении, которое он отстроил через пять лет после гибели семьи на месте сгоревшего дома и прикупив еще угодий. У него собственная конюшня, псарня. Простите, я забыла сказать, что мой отец из касты воинов и в их семье, если верить родственникам по линии матушки, магические способности отсутствовали. Вот только у меня большие сомнения в этом, потому как начиная с моего отца и его сестер, все обучались в Академии Радогона Северного.

– А как Вы все это выяснили? – спросил Олле, – шпионили за ним?

– Да, как недавно за леди Тримеер и лордом-оборотнем, – пояснила она, – я видела Вас и еще одного юношу, там еще девчушка была.

– Так что Вас заботит? – уточнила я, понимая, что не просто так леди Пусетта стала выяснить все об имущественном состоянии своего отца, – Вы хотите получить приданое?

– Я хочу понять, – она немного помолчала, – кем на самом деле является мужчина, проживающий в доме моих родителей и владеющий немалым состоянием. Да я знаю, что гибель моей матери, сестер и тети расследовалась, и доказано, что имел место поджог, причем температура горения была такова, что от погибших мало что осталось. Но разве может человек вычеркнуть из своей жизни родного ребенка, даже если он напоминает о прошлом? Так что у меня какие-то смутные подозрения, что этот мужчина – мой отец. Фух… я это все-таки произнесла вслух. Если есть вопросы, задавайте, постараюсь ответить.