Лишь мельком взглянул он в бумаги; они явно не занимали его. Драгоценнейшую розу мою он отодвинул вслед за бумагами. Зато упомянутый документ его, видимо, заинтересовал: едва развернув его, он тут же принялся карандашом прилежно списывать его содержание в маленькую записную книжку.
Человек управлялся со своей работою совершенно бесшумно, с непостижимой быстротою и хладнокровием, из чего явствовало, что предо мною агент сыскной службы.
Он собрал бумаги — по всей видимости, в том же самом порядке, в каком их нашел, — сложил обратно в мой нагрудный карман и покинул карету.
Посещение не продлилось, кажется, и трех минут. Очень скоро я снова услышал голос маркиза. Вот он вошел, взглянул на меня и улыбнулся, словно бы завидуя моему богатырскому сну. Ах, если б он только знал!..
При свете лампы, только что ставшей пособницею шпиона, он продолжал читать и делать записки.
Мы уже выехали из городка и продвигались далее все с той же неспешностью.
«Место встречи с полицейскою ищейкою», как я его для себя обозначил, оставалось уже в двух лье позади, как вдруг почувствовал я странные толчки в одном ухе; воздух словно бы ворвался через него в горло; при этом было ощущение, будто где-то в глубине уха возник маленький пузырек воздуха, который сейчас же принялся расти и, наконец, с силою лопнул. Невыносимый обруч, сжимавший, казалось, мой мозг, тут же разжался. В голове слышался странный шум, нервическая дрожь принизывала тело; оно гудело, как нога, которую, как принято говорить, отсидели. Вскрикнув, я попытался было приподняться на сиденье, но тут же снова упал, сраженный смертельною слабостью.
Оборотившись, маркиз взял меня за руку и заботливо спросил, не захворал ли я. В ответ из моих уст исторгся лишь тяжкий стон.
Мало-помалу воскрешение все же произошло, и срывающимся от слабости голосом я смог наконец поведать маркизу о моем внезапном недуге, а также о посягательстве на мои бумаги, случившемся во время его недолгого отсутствия.
— Боже правый! — воскликнул он. — Не добрался ли злодей и до моей вализы?
Я как очевидец поспешил его успокоить. Он, однако, водрузил вализу на сиденье рядом с собою, раскрыл и очень скрупулезно проверил содержимое.
— Слава Богу, все в целости и сохранности, — удовлетворенный осмотром, пробормотал он. — Здесь ведь среди писем не менее полудюжины таких, что даже и подумать невозможно, чтоб они попали в руки к определенным лицам!
Затем с дружеским участием он подробно расспросил о недомогании, на которое я жаловался. Выслушав до конца, он сказал:
— Один мой приятель перенес как-то приступ, в точности схожий с вашим. Это случилось с ним во время морского вояжа, и тоже вслед за состоянием сильнейшего возбуждения. Он, как и вы, был храбрец, и вот обстоятельства неожиданно заставили его применить и силу, и мужество. Часа через два после этого его одолела усталость; всем казалось, будто он крепко спит, на самом же деле он погрузился в состояние, которое впоследствии описывал так, что вы бы наверняка признали в нем ваш недуг.
— Я рад, что приступ мой, по крайней мере, не единственный в своем роде. Скажите, не приходилось ли вашему приятелю вновь переживать подобное?
— Я виделся с ним еще долгие годы, и никаких жалоб более не слышал. Но какое разительное сходство причин, вызвавших приступы! Ни секунды не задумываясь, вы отважно вступаете в неравный поединок с этим сумасшедшим драгунским полковником — опытнейшим фехтовальщиком! — затем наступает естественная в подобных обстоятельствах усталость и, наконец, глубочайший сон — равно как и в случае на корабле…
— Неплохо бы, впрочем, выяснить, — продолжал он, — что за coquin[17] рылся в ваших бумагах. Однако возвращаться не стоит, теперь уж там все равно ничего не узнаешь. Такие людишки быстро заметают следы. Вероятнее всего вы правы, и это какой-нибудь сыщик из полиции. Любой другой негодяй вас непременно бы ограбил.
Обессиленный недугом, я говорил мало, но маркиз очень мило поддерживал беседу.
— Мы стали так близки, — наконец сказал он, — что хочу напомнить; пусть сейчас перед вами не маркиз д"Армонвиль, а всего лишь месье Дроквиль, однако в Париже, возможно, и это знакомство окажется для вас полезным, даже если мы будем видеться нечасто. Не забудьте сказать мне, в какой гостинице вы намерены остановиться; маркиз ведь, как известно, находится в отъезде, в его особняке проживают покуда лишь два-три лакея, и им нельзя даже видеть месье Дроквиля; сей господин, однако же, непременно изыщет способ провести вас в ложу маркиза в Опере, да и в иные, менее доступные места. Когда же дипломатическая миссия маркиза закончится и ему позволено будет себя обнаружить, не забудьте вашего обещания нанести осенью визит в Шато д"Армонвиль — в противном случае ваш друг не простит вас, месье Бекетт.
Нужно ли сомневаться, что я преисполнился к маркизу самой искренней признательности!
ebooksa