Выдумка

— А если нет?

— Ты умрешь, где — нибудь в прошлом, — без обиняков говорит он. — Честно говоря, кому нужна чокнутая девчонка, если она — не Алиса? — Беспечно произносит он.

— Я готова, — отвечаю я.

— Будет трудно.

— Вот только не надо!

— Не буду, — улыбается он. — Так позволь рассказать тебе, как тебе удавалось путешествовать во времени в прошлое, чтобы спасти будущее. — Он подзывает меня к себе. — И, кстати, Алиса, кто сказал, что у Пекаря нет имени?

— У него есть имя?

— Ну, конечно же. Если бы он только что не заявился на национальное телевидение, у меня было бы время рассказать тебе.

— Зачем тогда мне возвращаться в прошлое, если нам известно его имя?

— Потому что его зовут Горгон Рамштайн.

Кухня Вулси, Крайст Чёрч, Университет Оксфорда

Горгон Рамштайн, облаченный в одеяние повара, нарезал морковь на кухонном металлическом столе на кухне Вулси. На самом деле он ничего не готовил и не собирался. Нарезание моркови было для него своего рода медитацией, чтобы успокоиться и совладать с желанием убить снова. И сейчас и в прежние времена ему случалось случайно пораниться. Ему было плевать. Кровь прекратила отвлекать его внимание еще много лет назад.

А теперь?

Сейчас ничто не имело значения кроме публичного извинения Королевы, до тех пор, пока его требования не будут выполнены.

Горгон снова порезался. На этот раз, гнев его был слишком силен. Он метнул тяжелый кухонный нож в стену и его рев огласил пустую кухню. Нож воткнулся в один из черепашьих панцирей, что видели на стене. Прищурив один глаз, он посмотрел на них. Тот черепаший панцирь, подумал он. Лишь немногие знали, что именно этот панцирь вдохновил Льюиса Кэрролла на создание персонажа Черепахи Квази. Еще меньше подозревали об историческом значении столь редко посещаемой кухни под Оксфордским Университетом. Кухня Вулси. Легендарная оксфордская кухня шестнадцатого века, на которой похоронено и сокрыто множество тайн. Горгон постигал искусство готовки на этой самой кухне. Он узнал о страсти к готовке. Что в ней был и ритм, и темп, и песня и даже танец. Кем были Огюст Эскофье, Алексис Сойер или Изабелла Битон по сравнению с ним? Быть может, их великие имена были вписаны в Викторианские книги истории, но Горгону было известно кое-что еще. Он сам был легендой. Иконой, если будет угодно. Он был не просто поваром. Он был ученым, который стал поваром. Он, как никто другой, подходил ко всему со всей своей дотошностью. Но сейчас все это прошло. И не из-за того, что Маргарет Кент сотворила с его адвокатом и его семьей в этом мире. Его гнев и ненависть вскармливались в течение многих лет, что он провел под жесточайшим гнетом в Стране Чудес.

Он стукнул тяжелым кулаком по столу, припоминая все то, что Червонная Королева сделала с ним в Стране Чудес. Ложки и ножи зазвенели, несколько чашек упали на пол. Боль была настолько сильной, что он упал на колени, охваченный ею. А после слезинка скользнула по его лицу, будто капелька оливкового масла. Слезинка, вышедшая из пустой глазницы.

Медленно, Горгон поднялся и направился к боковому столу, за которым проглотил пару маффинов, целиком, не разжевывая. Горгон любил маффины…и перец. Он обожал их, потому что его дети сходили по ним с ума.

Горгон смыл кровь с рук, глядя на свое отражение в зеркале. Не то чтобы он не видел его прежде, но на этот раз, его облик шокировал его. Из жертвы он превратился в безжалостного убийцу, и он не знал, как к этому относиться.

Вот Чеширу это определенно нравилось.