Невыживший ,

– Убийца… Дай мне убить тебя…

– Да не трогай ты меня! – уже не сдерживая слез, проговорил Марк. – Что тебе надо?

Он заорал благим матом. Кира маленькими шажками начала приближаться.

– Да отвали! – еще раз крикнул парень и заорал во все горло. Затем развернулся, открыл окно и полез на подоконник. Седьмой этаж.

Она была сзади. Труп схватил молодого человека и стащил с подоконника, прижав его руки к горлу. Кира держала его с нечеловеческой силой. Затем она повалила его на пол. Марк брыкался и кричал, а призрак схватил его за волосы и потащил в ванную, где вода уже начала переливаться за край.

* * *

Вода затопила соседей снизу, которые, не дозвонившись и не достучавшись в дверь Марка, вызвали слесаря и участкового инспектора. Когда они вскрыли дверь и вбежали в ванную, то увидели почти сварившийся в кипятке труп хозяина квартиры. Приехавшая следственная группа следов насилия не обнаружила – все было похоже не несчастный случай. Только вот ужас на лице Марка и длинные женские волосы, плавающие возле трупа, вызывали сомнение. Неистребимый запах сырой земли, открытое настежь окно… И никаких больше следов.

Один из оперов поднял с пола неваляшку. Ему показалось, что кукла подмигнула ему. Он потряс головой и подумал: «Вот что значит две ночи без сна. Вчера труп сбитого машиной парня, сегодня – утопленник…»

Опер поставил неваляшку на тумбу, и та благодарно зазвенела.

Виктор Глебов

Красный дождь

Мне страшен летний Петербург. Возможен

Здесь всякий бред, и дух так одинок,

И на площадках лестниц ждет Рогожин,

И дергает Раскольников звонок.

(Михаил Зенкевич. «Петербургские кошмары»)

Глава 1

День первый

Убийце нравился этот запах – теплый, пряный, терпкий, какой-то… густой. Да, пожалуй, это слово подходило лучше всего. Он пропитал все вокруг. Убийца поднялся по узкой лестнице, открыл дверь и вошел в комнату. Он повернулся и тщательно запер дверь на замок. Стены в помещении, из которого он вышел, были покрыты звукоизолирующим материалом – он лично все сделал, чтобы не было свидетелей и лишних разговоров.

Убийца постоял, прислушиваясь, хотя знал, что до него не долетит ни звука. Затем он прошел через комнату и остановился около большого венецианского окна – от потолка до пола. Отодвинув портьеру, он выглянул на улицу, где разыгралась настоящая буря: небо покрывали низкие тучи, похожие на пропитанные чернилами клочья ваты. Из них лилась вода. Дождь был таким плотным, что на расстоянии ста метров больше походил на туман. Дальше ничего видно не было.

Убийца подумал, что когда-то на далекой скале, на берегу Средиземного моря, кричал от боли и унижения старый бог, удерживаемый за руки и за ноги своими вероломными сыновьями. И его пролившаяся кровь смешалась с дождем и ушла в предавшую его Землю. Просочилась, чтобы оплодотворить ее.

Убийца улыбнулся: ему нравилось ощущать себя в центре вселенной, отделенным от всей суеты мира этой завесой воды. Словно он, как и Уран, был на скале, а вокруг – пропасть, затянутая клубящимися облаками.