Насекомое.
Насекомое, раздавленное Кириллом.
Раздавленное и брошенное в пепельницу.
Надо успеть, надо успеть до грозы, твердил себе Кирилл, и сам понимал — не успеет.
Шагать тут часа два… Может, бодрым шагом и поменьше, но гроза приближается быстро… Попасть под ливень — удовольствие маленькое, но не смертельное. А вот молнии… Молнии, как известно, притягиваются ко всему, что возвышается над ровным местом. А сейчас и здесь возвышается над дорогой и полями лишь он, Кирилл. Чуть дальше, как он помнил, вдоль дороги вытянулись два ряда высоких старых деревьев, не то лип, не то тополей… Но «чуть дальше» — понятие весьма условное, на ЗИЛе или «пятерке» и в самом деле «чуть», а ножками шагать и шагать…
Заасфальтированная дорога, по которой он шел, повернула в сторону — словно издеваясь над наивным намерением Кирилла добраться побыстрее. Повернула почти под прямым углом.
Он посветил фонариком — дальше, в прежнем направлении, тянулся слабо накатанный проселок: две колеи да полоса травы между ними… Ну да, он помнит этот поворот, затем будет и второй, и в сумме они изрядно удлиняют путь… А если пойти прямо, по проселку, то…
Кирилл остановился, пытаясь восстановить в памяти неплохо изученную карту здешних мест. Равно как и все их передвижения в окрестностях Загривья.
Если этот проселок достаточно далеко тянется в том же направлении…
Тогда ему не придется шагать через всю деревню, выйдет прямиком на скотный выгон позади дома Викентия. И гораздо быстрее, чем по дороге. Срежет больше трети пути… И появится шанс опередить грозу.
А если не тянется? — ехидно спросил внутренний скептик. Если проселок ведет к ближнему полю и заканчивается через пару сотен метров?
Тогда пойду полем! — разозлился Кирилл. С фонарем ноги не поломаю. И не заблужусь — сильно забрать вправо не даст Рыбешка, влево — дорога на свиноферму. И там, и там бывал, выберусь…
Он сошел с асфальта и решительно пошагал в темноту.
Триада пятнадцатая
Зачем запирать холодильники?
Она не закричала, как тогда, в машине. Даже не взвизгнула. Молча бросилась из сеней в горницу, словно там был кто-то, способный защитить и помочь…
Никого там не было, но по крайней мере горела под потолком яркая лампа, позволяющая хорошо разглядеть, ЧТО устроилось на руке Марины…
Сомнений нет: та самая членистоногая тварь, Марина хорошо запомнила ее плоское, как бы сплюснутое тело… Но главное не это! Тварь была не просто похожая — ТА САМАЯ! И Кира раздавил ее без шуток, на полном серьезе… Крохотный вампир изувечен, брюшко превращено в бесформенное месиво, относительно цела только головогрудь с торчащим остреньким хоботком. И эта мерзость вонзает и вонзает свой хоботок в кожу Марины, не сосет кровь, всего лишь вонзает — потому что всосать, собственно, некуда…
Она разглядела все это за секунду, а может даже за меньший срок, — смахнула, сбросила на стол, схватила полотенце, яростно растирала, размазывала им крохотную гадину. Не осталось почти ничего — неприятного вида пятно на голубой клеенке с налипшими мельчайшими чешуйками хитина.
Полотенце выпало из разжавшейся руки, Марина не заметила. Обессилено опустилась на стул, провела рукой по лбу, вытирая холодную испарину…