Раздевайся, Семёнова!

22
18
20
22
24
26
28
30

Секретарша сдвинула брови.

– У Виктора Алексеевича биржевая аппаратура тоньше, чем у диспетчера в аэропорту – к нему никто не заходит с мобильником, это создает помехи.

– А у меня выключен! – нашлась я и показала ей темный экран.

– Ну так и оставила бы здесь – зачем тебе выключенный телефон? – женщина смотрела на меня уже с откровенным подозрением. План рушился на глазах.

И тут меня озарило.

– Понимаете, он… незалоченный… и у меня там фотографии… всякие… – я буквально заставила себя покраснеть. –  Я не хочу… оставлять его без присмотра…

Секретарша хмыкнула с таким видом, будто эта тема была ей хорошо знакома.

– Кто ж носит фотографии в незалоченном телефоне?.. Ладно, бери с собой. Только выключи – при мне!

Приложение микрофона, как мы с Юлькой уже успели выяснить, реагировало на мой голос даже из полностью выключенного состояния мобильника. Спокойно продемонстрировав, как я провожу пальцем по полосочке с надписью «выключить», я сунула телефон обратно в небольшой кармашек в складках юбки, и потянула на себя тяжелую, дубовую дверь, предварительно навесив на лицо выражение покорности и невинности.

***

– Здравствуйте, Виктор Алексеевич! – прокричала я и замерла в ужасе.

Уж не знаю, что на меня нашло – вероятно, сказалось напряжение последних часов. Мы ведь с Юлькой проверяли – приложение срабатывает при нормальном тембре голоса!

Вот дура так дура!

– Чего ты орешь, Семенова? – недовольный голос доносился из-за книжной полки, делящий кабинет на две половины.

– Извините, я вас… я не знала, что вы тут… – пролепетала я. Еще один идиотизм – если не знала, чего приперлась?

С невероятным облегчением я поняла, что запись все же включилась – в кармане чуть слышно завибрировало. Хоть тут повезло…

– Иди сюда, поможешь мне кое с чем.

Я встрепенулась.

– Что?

Из-за полки громко цыкнули.