В обоих случаях Джемс и Карл Иванович лично вызвались отнести помощь, пожертвованную Гарри.
Угнетенное состояние духа хозяина замка заразило, наконец, и гостей. От охоты и поездок понемногу Начали отказываться или уклоняться.
Доктор выходил из себя, не зная, как развлечь общество. Он предлагал то то, то другое; устраивал кавалькады, карты, игру на бильярде, но все было тщетно.
Он зорко следил за малейшими желаниями и нуждами гостей.
— Что с вами, — обратился он однажды к молоденькому мальчику Жоржу К., — вам что-то нужно, не стесняйтесь.
— Я бы хотел другую спальню, — стыдливо сказал мальчик.
— Почему? — осведомился доктор.
— Видите ли, моя… моя очень холодна, — сказал, краснея, Жорж.
— Холодна? Летом? — удивился доктор, но видя, что Жорж покраснел еще больше, проговорил: — Хорошо!
Вечером он увел Жоржа к себе в комнаты и начал расспрашивать.
— Вы не стыдитесь, мой милый, доктору, что духовнику, все можно сказать.
— Ах, доктор, как я вам благодарен, но мне, право, неловко, — бормотал мальчик.
— Смелее, смелее, я курю и на вас не смотрю, — шутил доктор.
— Еще там в деревне, в гостинице, она приходила ко мне, — начал Жорж.
— Кто она?
— Она, красавица с черными локонами и большим гребнем.
— Ну, дальше. Ну, дальше, — поощрял доктор.
— В Охотничьем доме она опять была у меня и оставила голубой бант, вот этот, — и Жорж вынул из кармана голубой шелковый бант.
Доктор взял его и, рассмотрев, весело захохотал:
— Жорж, милый, да ведь это тот самый бант, который наш повеса Джемми преподнес вам в день осмотра замка. Припомните.