Весенние соблазны

— Идем скорее.

Кто-то попытался поднять Генри на ноги.

— Идем, пожалуйста!

Генри подчинился, и с помощью Сораты смог подняться. На языке ощущался противный вкус крови, но в остальном он легко отделался.

— Сората? — он навалился на него. — Ты как?

— Лучше, чем ты, — ядовито отозвался тот, но Генри почудилось, что он плачет. — Шевелись, пока на нас не повесили все грехи.

В этом он был несомненно прав. Вдвоем они долго добирались до квартиры, но все-таки добрались. Генри устало рухнул на постель, пачкая белье. Сората дал ему какое-то лекарство и снова наполнил таз водой, чтобы смыть с Генри кровь и грязь, хотя сам выглядел не намного лучше.

— Стой, — Макалистер схватил его за запястье, игнорируя робкую попытку вырваться. — Ты… В общем, я был не прав, прости. Мне не стоило этого делать, и пиво меня не оправдывает.

Он закрыл глаза, ожидая отповеди, но услышал плеск воды в отставленном тазике, а после рядом промялся матрас.

— Ты дурак, Генри, притом неисправимый, — Сората пригладил ему вечно торчащую челку. — Я не жалею, что забрался так далеко от дома. Если бы только мы встретились раньше… Я ведь почти забыл… Забыл то, от чего бежал.

Генри почувствовал его горячее дыхание на щеке, на губах, и последовавший за этим поцелуй едва не лишил его рассудка. Сората оседлал его колени и крепко обхватил за шею, углубляя поцелуй. Генри с готовностью приоткрыл рот, впуская его язык, и с жадностью запустил руки под кофту. Тело Сораты было горячим и желанным, как растопленный шоколад. Генри и сам чувствовал, как тает, прикасаясь к нему.

— Сората…

— Заткнись ненадолго, Генри, — он толкнул его в грудь и вместе с ним упал на постель. Генри перекатился, подминая парня под себя и принялся ласкать его шею губами, как умел, немного неловко, но становясь все смелее и смелее. Сората под ним извивался и негромко стонал.

— Если бы мы встретились раньше, Генри, — повторял он, как в бреду, — если бы мы встретились раньше…

Генри не хотелось думать об этом, вообще о чем-то думать. Его тело уже все решило, оно хотело Сорату, и Генри сжимал гибкое горячее тело в объятиях. Сората обхватил его ногами за пояс, снова оказываясь сверху. Матрас скрипел, дыхание слетало с губ, загнанное, частое. Генри гладил узкие бедра, Сората целовал его губы, лицо, будто спешил насладиться этими прекрасными мгновениями.

— Мне кажется, я тебя люблю, — прошептал Генри, и Сората прервал его поцелуем. Их тела горели, желая слиться воедино, но Генри еще боялся, а Сората не настаивал. Его ласки были наполнены сдержанной чувственностью и нежностью, от которой Генри терял голову. Его затягивало в этот страстный водоворот, звуки стихали, отдаляясь, и даже лицо Сораты вдруг смазалось. Генри протянул к нему руку, но она безвольно упала на диван.

Генри потерял сознание.

Рано утром он нашел на столе записку с парой слов.

"Спасибо за все. Мне пора возвращаться, потому что кошмары не бывают вечными. Ты ведь, наверное, уже понял, от чего я спасался. Смешно, да? Ведь к этому я и пришел в итоге. Сам. Мое тело уже оправилось, а мою душу вылечил ты. Жаль, что мы не повстречались раньше, тогда все могло бы сложиться иначе. Но я многое для себя понял. Прощай, мой Генри».

Варя Медная