Невеста на уикэнд

— И? — спросила я, глядя на дядю, когда закрыла папку.

— Не удивлена? — полюбопытствовал он.

— Я всё это знала, — я отодвинула папку и встала из-за стола. — А если бы и не знала, то всё это уже прошлое, и мне нет никакого дела до того, что он творил в двадцать лет. Может, вспомнишь, чем сам занимался в его годы, Ваня Бур?

— Ладно, уела, — усмехнулся дядя. — Был косячок. Его опекун тоже начинал бурно.

— А кто тогда начинал иначе?

— Верно. Но он бабник, часто меняет женщин, — пошел с другой карты родственник.

Я вздохнула и покачала головой. Привлекательный свободный мужчина, финансово не обижен. Почему он должен быть затворником? Подруги у него менялись достаточно часто, Костя к ним не привязывался, потому никем не дорожил. Была какая-нибудь Анжела, сменилась Снежаной, затем Лизой. Статусная девушка для определенных нужд и времяпровождения — обычное дело, таких и у дяди полная пригоршня. Я всё это знаю.

— Дядя Ваня, есть карта покрупней? — спросила я, оборачиваясь. — Что тебе в нем не нравится?

— Мне хочется узнать, что не нравится тебе, — сказал он, сложив на груди руки.

Я пожала плечами. Для меня бреши не было. Втянул в аферу, так я не хило за это содрала с него. Он меня использовал, я его использовала — никаких претензий. А теперь всё иначе. Он искренен, что только что подтвердило досье. Заботлив — это я и сама прекрасно чувствовала, даже когда он не должен был ничего, кроме денег. Самодостаточный, сильный, упорный. Умеет принимать решения и идти к цели. Не бежит от ответственности. И ко мне относится не как к развлечению — это я тоже отлично почувствовала.

— Мне всё нравится, — ответила я.

— Ну-ну, — покивал родственник, и я прищурилась, пытаясь понять, что он задумал.

И мне казалось, что моих увещеваний хватило, чтобы он угомонился, вроде бы признал, что Колчановский — мужик путный, и с ним можно иметь дело. Но вот телефон дяди отключен, а Костя еще не ответил ни на один мой призыв. Меня разрывало от негодования и тревоги. И когда такси остановилось у дома шефа, я бросилась к его подъезду.

В квартиру я попала не сразу. Руки потряхивало от нетерпения, когда я пыталась вставить ключ в замок. А когда вошла… меня встретила тишина и запустение. Шефа дома не было. Придирчиво оглядев комнаты, я не обнаружила ни следов борьбы, ни наглого обыска. Всё казалось чинно и благородно, только телефон, забытый на столе на кухне лежал бедной сироткой, радуя обилием пропущенных звонков. Немного подумав, я взяла его в руки. Опасаясь, что он закрыт от сторонних глаз блоком или паролем, я все-таки его активировала — защиты не было. И я начала просмотр, стараясь выяснить, когда владелец в последний раз пользовался им, а не кто звонил ему или писал.

Не удержалась и пролистала телефонную книгу, но ни «котиков», ни «деток», ни вообще женских имен не нашла. Нет, они там были, но ничего уменьшительно-ласкательного, кроме «Тигрик». Лапа моя. Остальные имена я знала, или они были записаны официально, иногда и с указанием, в какой сфере работает абонент. В общем, придраться оказалось не к чему. В сообщения я, впрочем, тоже влезла, отчаянно ругая себя за сомнения. Но и тут, если что-то и было, то уже оказалось вычищено и вымыто до блеска. Само воспоминание о Лизе исчезло, будто ее никогда и не было. Интересно, когда он с ней расстался? До Франции или после? Потом узнаю.

И я вернулась к своему расследованию, стыдливо краснея от мысли, что Костя поймет — его телефон рассматривали под микроскопом. Ох-хонюшки… Вот уж эта женская вечно подозревающая сущность.

— Клянусь, что это было в первый и в последний раз, — заверила я телефон и вернулась к последним звонкам.

Как я и думала, дядя Ваня разговаривал с Костей. Поглядев на сведения о звонке, я поняла, что недоверчивый родственник пообщался с шефом, когда я уже спала. Позвонил с моего телефона и проговорил около пяти минут. Недолго. Но именно этот звонок стал следствием сегодняшнего исчезновения Колчановского, не сойти мне с этого места. Только куда они оба делись? Где дядя, там и Костя, и явно не у меня дома, но что мне это дает? Геолокация не поможет, потому что телефон одного дома, а у второго выключен. Самый простой путь закрыт. Номеров охранников я не знаю. Просто мрак какой-то!

— Думай, думай, думай, — велела я себе, постучав кулаком по лбу.

Но ничего путного в голову не пришло, и я решила действовать иначе — расспросить консьержа. Уж он-то видел, во сколько и с кем ушел Колчановский. Да, надо так. Потом следующий шаг. Сначала хотя бы крохи информации, а не панических догадок. И я поспешила вниз. А вернулась со знанием, что Костя уехал еще в восемь утра, в сопровождении двух «крепких молодых мужчин», короче, с бугаями дядюшки. Поздоровался и ушел. Вот и всё.