– Бог ты мой, это ужасно, – пробормотал я.
– Ужасно, – легко согласилась Эмма. – А девочки?
– Малышку схватили твари, – ответил Эддисон. – А вторая… она начала сопротивляться, вся эта потасовка происходила у самого края утеса, и она упала.
Я моргнул:
– Что?
На мгновение передо мной все расплылось, но в следующую секунду мир снова обрел отчетливые очертания.
Эмма напряглась, но, глядя на нее, было совершенно невозможно определить, что она чувствует.
– Что значит упала? С какой высоты?
– Это была настоящая пропасть, обрыв не меньше тысячи футов высотой. – Его мясистые щеки горестно обмякли. – Мне очень жаль.
Я тяжело опустился на лавку. Эмма осталась стоять, стискивая опору с такой силой, что даже костяшки ее пальцев побелели.
– Нет, – решительно заявила она. – Нет, этого не может быть. Возможно, она за что-нибудь ухватилась, пока летела вниз. За ветку или уступ…
Эддисон уткнулся взглядом в заплеванный жвачками пол.
– Это возможно.
– Или деревья внизу смягчили ее падение, подхватив, как сетью. Она ведь умеет с ними разговаривать.
– Да, – кивнул он. – Надежда сохраняется всегда.
Я попытался представить себе, как может смягчить подобное падение колючая сосна. Мне это представлялось невозможным. Я видел, как угасает крошечный огонек надежды, который старалась разжечь Эмма. Затем ее ноги начали дрожать, она выпустила опору и тяжело села на сиденье рядом со мной.
Она подняла на Эддисона глаза, полные слез.
– Я тебе очень сочувствую.
– Я тебе тоже, – кивнул он.
– Ничего этого не произошло бы, если бы мисс Сапсан была с нами, – прошептала она.