Монстры Лавкрафта

Его народ, напротив, вряд ли когда-нибудь сможет его полюбить. Они уважали его и подчинялись ему. Но они не могли любить того, кого боялись. Дети, завидев его, убегали, а шум на рынке тут же стихал, стоило ему там появиться. Иногда он останавливался, чтобы описать леди Меган некоторые вещи, – блеск драгоценных камней из Сандтена, образцы ткани из Ипкса, переливающуюся чешую странной рыбы, вытащенной со дна реки. Он останавливал ее у причала и рассказывал о невероятных пестрых сосудах, каноэ из очищенной кожи, беспарусных вельботах, грузовых баржах, плоскодонных лодках и плотах.

Один человек поднялся на причал, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Это был Виктор Франкенштейн – бледный труп с тусклыми глазами, обмороженными щеками и мехом на куртке, усыпанным льдом.

«Я жду, когда ты присоединишься ко мне», – сказал он. Его голос был таким же, как тот, что жил в голове у создания, называя его глупцом и подначивая его совершать чудовищные поступки.

«Наконец мы встретились», – ответило создание.

Франкенштейн взглянул на леди Меган.

«Ты потеряешь все, – сказал он созданию, не отрывая глаз от прекрасной слепой женщины. – Так же как я. Наши души связаны, чудовище, а наши судьбы идут параллельно друг другу».

«Ты мертв, Франкенштейн, а я свободен. Возвращайся обратно в могилу».

«Вернусь, но не один. Не один».

Франкенштейн пронзительно засмеялся и, не сделав ни шага, потянулся вперед. Его рука начала жутко расти в длину, и он сделал резкое движение к лицу леди Меган, минуя голову создания.

«Один!».

Он тут же разорвал Виктора Франкенштейна на части, а затем отвел леди Меган в ее башню.

Она прислонилась головой к его груди. У нее были красивые длинные волосы светлого, почти серого, оттенка. Бледная кожа напоминала слегка окрашенный фарфор. У нее была небольшая заостренная грудь, упругий, изящно округлый животик и стройные бедра. Когда они поженились, она была юной девушкой, но уже владела сексуальными навыками – в Брасандокаре не придавали исключительного значения девственности. При этом она не высмеивала его практически полное неведение в этих вопросах. Она была первой женщиной, которую он видел обнаженной.

А после их неловкого первого совокупления в ногах их кровати возник Виктор Франкенштейн, чтобы поиздеваться над ним. Казалось, Меган его не замечала.

«Ты даже в этом отношении – пародия, – сказал Франкенштейн, указывая на вялый пенис создания. – Все, что есть прекрасного в человеке, увядает рядом с тобой».

«Грех совершил мой создатель».

«Грех совершил ты, когда нарушил обещание, данное мне перед смертью. И ты продолжаешь жить, чудовище».

Тут уж у меня нет выбора. Существо скатилось с кровати, чтобы прогнать призрака, но его колено согнулось, как только он перенес на него вес, и он растянулся на полу. Боль залила его голову, тело и конечности.

Он лежал на полу и хватал ртом воздух. Твердь разверзлась и поглотила его.

Ему понадобилась целая вечность, чтобы прорыть когтями путь на поверхность. Чем ближе он подбирался к ней, тем сильнее становилась боль. Во рту стоял привкус крови. Он застонал, поднял голову и вяло осмотрел место побоища. Он не мог ничего понять. Разломанная дверь, сорванная с петель. Железная скамейка. Груда оружия. Повсюду кровь. Он уронил голову на руки и стал размышлять над увиденным.

Меган. Леди Меган. Где она?