На неведомых тропинках. Шаг в темноту

В filii de terra нет телефонов. Там они не работают, так что набирать номер мобильного Милы не имело смысла. Еще один мертвый номер в списке контактов. Вряд ли Мила сможет покинуть землю детей до того, как Игорь вырастет. Если хочет жить, конечно.

Я припарковалась рядом с на удивление знакомым темно-синим «Пассатом». Знать бы, к чему эта встреча, в последнее время в нашей тили-мили-тряндии меня принято сторониться. Я вышла под моросящий дождь, накинула капюшон. Падальщик привалился к дверце.

— Привет, — поздоровался он.

Я подняла бровь и ничего не ответила, с сомнением приглядываясь к Венику. Ничего хорошего такая встреча не сулила, неужели старик отозвал разрешение?

— Голова у тебя железобетонная, — он усмехнулся, — когда ж тебя пробьет-то?

— Давай без загадок, — попросила я. — Говори прямо, чего надо?

— Учиться с ножиками обращаться еще не передумала?

Я молчала.

— Могу помочь, — он встрепенулся, — только уж извини, не на серебре. Прошлого раза более чем достаточно.

Мужчина задрал рукав до локтя. На внутренней стороне руки ярким пятном ожога горел отпечаток широкого лезвия.

Это было подобно пробуждению, сквозь странный сюрреалистический сон прорвалась реальность. Ничего нового в голове не появилось: ни откровений, ни воспоминаний. Они всегда были там. Память никто не изымал. В этих коридорах и хитросплетениях событий стояло зеркало, и каждый раз, когда от меня требовали правды, я подходила к нему вплотную, видела и не видела, коридор продолжался, но нужного воспоминания не было. Я не могла озвучить то, чего не было, как бы меня ни просили, как бы ни уговаривали, как бы ни пытали. Как же мы рисковали. Без страховки, без запасного плана, без гарантий.

Я смотрела в карие с серыми крапинками глаза Веника и никак не могла поверить, что у нас все получилось. Мы все живы. Святые! Я закрыла глаза…

…думай, думай, — скомандовала я себе. Раздавшийся в тишине дома треск заставил меня подпрыгнуть. Девушка вскрикнула, Игорь тихонько захныкал.

В спальню, минуя дверь, на которую я сейчас смотрю, можно попасть через окно. Похоже, для разнообразия мне сломали раму, а не дверь.

Я сидела на диване, и потому первым делом дернула на себя подлокотник. Под декоративной панелью была узкая, как пенал, ниша, в темноте которой поблескивало серебро. Я схватила охотничий нож, он был крупнее стилета, а значит, нанесет больше вреда. Иллюзий я не питала, друзья через окно не ходят, разве что соседи…

В комнате Веник прижимал Милу к кровати, зажимая рукой рот, рядом недовольно сучил ножками ребенок, он был не в восторге от пробуждения.

Я кинулась на гробокопателя, он закрылся рукой, другой, продолжая сдавливать девушке лицо. Не будь я такой неумехой в обращении с оружием и не надень он в этот жаркий день футболку с коротким рукавом, все могло сложиться по-другому. Он ждал удара режущей кромкой и без сомнения выбил бы нож из рук. На что он не рассчитывал, так это на серебро вместо железа и на неловкость нападающего, вместо колющего удара я стукнула плашмя. Без понятия, как это у меня вышло, слишком все было быстро. Падальщик зашипел, отпрянул от девушки, поддерживая обожженную руку второй. Мила пискнула и перекатилась на другую сторону кровати, схватив малыша, который, оказавшись на руках у матери, довольно крякнул.

— Убирайся, — рявкнула я, голос дрожал, смазывая все впечатление.

— Обязательно. Рад, что вы можете позволить себе отказаться от помощи…

…Я выдохнула, возвращаясь в реальность. Заново переживать испуг и ту дрожь в голосе и теле было не очень приятно, сердце бешено стучало о ребра.