— Переговоры? — переспрашиваю я. — А Доминик там есть?
Мильтон делает круглые глаза и высовывает кончик языка.
— А вот сходи мне за газировкой и узнаешь.
— Как думаешь, дядя, что мне сказать Доминику? Он пытался меня убить, потом он меня спас, ну и вообще-то я очень странно к нему отношусь. Но он же мой троюродный брат. Что мне с ним делать? Он ведь мне не чужой человек.
Мильтон морщит нос, потом тянет:
— Вариантов два. Первый, его не рекомендую. Разберись во всем, вы же оба взрослые. Познакомься с ним поближе, постарайся найти контакт и тогда брат сможет привнести в твою жизнь что-то новое, светлое и радостное.
— Вообще-то здоровская мысль.
— Но я все-таки советую второй вариант. Всади ему пулю в затылок и покончи с этим.
— Что?!
— Я могу назвать парочку примеров из моей жизни, когда я пытался все разрулить, найти взаимопонимание. Быстрее и проще просто грохнуть человека, поверь мне.
Мильтон наставляет собранный автомат на меня, улыбается своей зубастой улыбкой.
— Знаешь, почему ты плохой психотерапевт?
— Потому что у меня нет банки «Доктора Пеппера».
— Ладно, сейчас я принесу.
На кухне папа и мама сидят с одной стороны стола, а Морриган и Морин с противоположной. Доминик стоит рядом с Морриган, в руках он вертит вилку. Вышел бы замечательный кадр из остросюжетного триллера, если бы не плита и холодильник на заднем плане.
Папа говорит:
— А теперь уезжай, Морин. Уезжай далеко-далеко и не возвращайся никогда-никогда, — папа показывает зубы в улыбке, и они на секунду кажутся мне острее, чем должны быть. Я вспоминаю Грэйди и все, что сказала Зоуи.
Потом папа замечает меня, взгляд у него меняется. Он поправляет очки, спрашивает:
— Мильтон и тебя старается поработить?
— Да. Я за газировкой.