– Успокоит нервы перед знакомством с Чахтицким замком.
Но Янош покачал головой.
Кучер пожал плечами и приложился сам; его тело размякло, когда жгучий напиток начал согревать горло.
– До наступления ночи мы должны добраться до Бецкова. Всего доброго, седок Сильваши!
Янош отвернулся.
– Но-о! – крикнул кучер, слегка стегнув коней вожжами. Колеса подняли замерзшую грязь, и Янош остался на обочине один.
Оставшиеся в повозке седоки в ужасе провожали глазами человека, с которым проехали через венгерские равнины до этого удаленного укрепления на отрогах Малых Карпат.
Женщина в платке перекрестилась и произнесла беззвучную молитву, потом поцеловала пальцы и вытянула их в морозном воздухе в сторону молодого господина Сильваши.
Проводив взглядом исчезающую вдали повозку, Янош взял свой мешок и посмотрел на укрепленный замок на скале, возвышающийся над горными вершинами. Вороны все еще каркали, кружа в вышине над крепостью.
– Не дай ей перехватить твой взгляд, заклинатель лошадей, – предупредил какой-то старик, появившийся на дороге со стороны темного соснового бора. На своей костлявой спине он нес вязанку хвороста. Незнакомец говорил на ломаном немецком.
– Простите?
– Злая ведьма наложит на тебя чары, – сказал дровосек и плюнул. – Эта венгерская колдунья – воплощение дьявола.
Янош положил руку в шерстяной рукавице старику на плечо.
– Прошу, скажи мне, господин, что ты знаешь о графине?
Старик хмыкнул и встряхнул свою ношу на спине.
– Откуда мне знать, что ты не венгерский шпион, подосланный этими Батори?
– Ты прав, я венгр. Видно, меня выдает мой немецкий?
Старый словак рассмеялся.
Янош скинул с плеча мешок и достал флягу вина.
– Выпей, дедушка. Это последнее, что у меня есть, но я поделюсь с тобой. Ты ведь расскажешь мне о графине? Клянусь честью моей семьи, я никому не скажу.