Ночное небо

Ан нет. Народ в этом районе прятался по домам. Улицы казались пустынными и унылыми. Только пара-тройка бандитов шныряла по переулкам. Вот их-то я и поймала. Негустой улов, всего два грязных оборванца лет шестнадцати-восемнадцати — лучший воровской возраст. У одного расплылся хороший синяк во всю щеку. У второго заживала разбитая губа.

— Что? Не поделили добычу? — я наблюдала за мальчишками несколько минут, прежде чем выйти из тени. Разумеется, слышала весь их разговор о том, кто «дурак», а кто «скотина копытная».

Мальчишки не заметили меня, а когда увидели, ощетинились. Точно два молодых волчонка. Вот-вот зарычат.

— Ты еще кто? — спросил тот, что постарше.

— Я - ваша надежда получить пару сребреников. — Улыбнулась я, не показывая клыков. — Интересует?

В подкрепление своих слов я показала на ладони монетку. Парень потянулся ко мне, но я выкрутила руку перед самым его носом, снова продемонстрировав монету.

— Расскажите мне кое-что, и я заплачу, — пришлось снова на миг спрятать монетку в кулаке и увернуться от цепких пальцев воришки.

— Чего хочешь? — наконец, парнишка устал. Он сообразил, что монету не отберет. А нападать на меня ему было страшновато.

— Кто из местных, — я обвела рукой круг, намекая на бедный квартал, — выходит на улицу только ночью?

Ребята переглянулись. Мой вопрос показался им странным. Но они понимали, что совать нос в чужие дела себе дороже. Как говорится, меньше знаешь, дольше спишь, а знаешь много — спишь вечно.

Они пошушукались, перебирая имена и клички. Поссорились пару раз, но, наконец, пришли к общему выводу. Снова заговорил старший.

— Есть тут двое. Днем их вообще не видно. А только сумерки — они по городу шныряют.

— И что они делают? — на ладонь я положила вторую монетку.

Блеснув алчными глазами, воришка ответил:

— Ну, мы ж не няньки. Но возвращаются они с рассветом.

— Опиши их!

— Один — пацан. Младше нас. Худой такой, жуть! И волосы у него ежиком торчат. Невысокий. Тебе по плечо будет.

— Второй, — это подал чуть хрипловатый, ломающийся подростковый голос другой оборванец, — мужик. Лет сорок. Хмурый. Никогда не разговаривает.

— Где они живут? — на мою ладонь опустилась третья монетка.

— Второй дом от городской стены. Там еще громадная лужа с пеньком по центру. Без труда найдешь!