Через треть часа я перечитала все пергаменты и ошеломленно переводила взгляд с одного на другой. Лледос сидел рядом мрачнее безлунной ночи. Я-то думала, он смирился с тем, что некоторые эльфийские герои оказались совсем не эльфами. Но гордость за свой народ не давала Лледосу так легко принять страшный факт.
— Тут есть кое-что интересное, — я решила поделиться мыслями.
Когда эльф посмотрел на меня чуть мутными глазами, я указала на свитки:
— Написано, будто «преступники» теряли свою силу с годами. А знаешь, как мы ее восстанавливаем?
— Кровавой бойней, а затем кровавым пиром, — бесцветно ответил Лледос.
— Не всегда, — я улыбнулась. — Сон — панацея. Он исцеляет от всего, кроме жажды. Даже если вампир истратит все свои силы, его тело разрубят по частям, но сердце и позвоночник не тронут, сон в земле исцелит его.
— К чему ты клонишь? — Лледос нахмурился. Глаза его прояснились и посветлели.
— Мы с собратьями думали, что древние исчезли. Но это не так. Теперь я понимаю, они спят. Долго спят. Пытаются накопить истраченные силы.
— Что будет, когда они проснутся? — напряженно осведомился северянин, предчувствуя беду.
Я ответила с ухмылкой:
— А что бывает, когда ты просыпаешься после того, как продрыхнешь три дня? Ты жутко голоден. — Видя реакцию Лледоса, я поспешила его успокоить. — Но не думаю, что древние скоро проснутся. Да и судя по вашим, эльфийским, легендам, не такими уж плохими были эти ребята. Куда важнее то, что связывало это кольцо, — я коснулась перстня, висящего на шее, — моего создателя, и древних. И как мне это поможет против Консолии.
Оставшуюся ночь мы просидели в молчании. Каждый думал о своем. Не знаю, что творилось в голове у Лледоса, но выражение его лица менялось каждые несколько минут.
Меня тоже взбудоражили свитки. Я перевязала их синими нитями и уложила в футляры, как было. Но спокойствия мне это не принесло. А что, если древние не спят? Или спят, но не все. Можно ли выйти на такого вампира? Стоит ли? Чего больше во встречи с древним: опасности или выгоды? Мог ли золотой перстень с рубиновой веткой принадлежать какому-нибудь древнему? И как символ рябины связан с создателем, Консолией и все теми же древними вампирами?
Я шумно выдохнула сквозь клыки.
Из-за свитков свою самую главную проблему я так и не решила. Что делать с рукой? Меж тем край неба начинал светлеть. Стали гаснуть звезды.
— Лледос, — тихонько окликнула я эльфа. Он медленно повернулся ко мне. — Я усну тут. А ты отправляйся к ребятам и расскажи, о чем мы узнали.
Без пререканий северянин встал, отряхнул одежду, хоть та и не помялась вовсе. Кожа эльфа под предрассветным небом окрасилась сказочным серо-золотистым цветом.
— Хорошо, — бросил он, — вечером увидимся. Я придумаю, как переправить Яруна и Эгуна через реку.
— Чего тут думать, — раздраженно поморщилась я. — Берёшь за руку одного и другого и ведешь вброд. Сложностей-то?
— Так просто? — эльф не поверил, но перечить не стал. Надо почаще его огорошивать, как сегодняшней ночью. Сразу таким паинькой становится. — Тогда к полуночи встретимся здесь. И не делай глупостей, — он указал взглядом на мою руку. — Мы что-нибудь придумаем.
ebooksa