Большевики хорошо знали «итог буржуазных революций: вначале вооружить пролетариат, потом обезоружить, чтобы он не пошёл дальше». Вот почему на одно из первых мест в пропаганде и агитации было выдвинуто разоблачение контрреволюционности буржуазного правительства и преступного соглашательства мелкобуржуазных партий эсеров и меньшевиков, стремившихся к сделке с контрреволюционной буржуазией.
Мелкая буржуазия боялась довериться руководству революционного пролетариата. Hо «…в обществе ожесточённой классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, особенно при неизбежном обострении этой борьбы революцией, не может быть «средней» линии. А вся суть классовой позиции и стремлений мелкой буржуазии состоит в том, чтобы хотеть невозможного, стремиться к невозможному, то есть как раз к такой «средней линии». Опыт корниловщины ещё раз показал, что середины нет, а мелкобуржуазное правительство Керенского продемонстрировало, что ни твёрдости, ни решительности в подавлении монархического заговора оно проявить не способно. И это не случайно: «Вопрос о твёрдом курсе, о смелости и решительности не есть личный вопрос, а есть вопрос о том классе, который способен проявить смелость и решительность. Единственный такой класс — пролетариат. Смелость и решительность власти, твёрдый курс её, — не что иное, как диктатура пролетариата и беднейших крестьян».
Если на этапе борьбы за победу социалистической революции мелкобуржуазные демократы строили иллюзии в отношении отсутствия диктатуры буржуазии, то после победы социалистической революции и установления диктатуры пролетариата они под лозунгами чистой, надклассовой демократии требовали от большевиков отказа от диктатуры пролетариата. Однако возможны «либо диктатура буржуазии, либо власть и полная диктатура рабочего класса, нигде середина не могла ничего дать, и нигде из неё ничего не выходило». Меньшевики и эсеры пугали крестьян «диктатурой одной партии», партии большевиков–коммунистов. В «Письме к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком» В. И. Ленин писал: «Либо диктатура (т. е. железная власть) помещиков и капиталистов, либо диктатура рабочего класса.
Середины нет. О середине мечтают попусту барчата, интеллигентики господчики, плохо учившиеся по плохим книжкам. Нигде в мире середины нет и быть не может. Либо диктатура буржуазии (прикрытая пышными эсеровскими и меньшевистскими фразами о народовластии, учредилке, свободах и прочее), либо диктатура пролетариата». Этих мечтателей о середине В. И. Ленин рассматривал как самых вредных и опасных противников, высмеивая тупоумие мелкого буржуа, мещанина, отрицательно относящегося к диктатуре пролетариата. Вот почему для борьбы с контрреволюцией нужно определённо твёрдо, прямо, сознательно «стать на борьбу за диктатуру пролетариата.
Об этой борьбе пролетариата мы говорим совершенно открыто, и нужно каждому человеку стать или по эту, нашу, сторону, пли по другую. Все попытки не стать ни на одну, ни на другую сторону заканчиваются крахом и скандалом».
Наивно–мечтательные взгляды на создание социалистического общества без ожесточённой классовой борьбы с контрреволюцией мешали мобилизации пролетарских и полупролетарских масс на решительное подавление её поползновений, мешали им понять, что для того, чтобы сломить бешеное сопротивление капиталистов и их приспешников, нужна твёрдая власть, нужно насилие и принуждение. «С нашей стороны, — писал В. И. Ленин, — всегда последуют меры принуждения в ответ на попытки — безумные, безнадёжные попытки — сопротивляться Советской власти. И во всех этих случаях ответственность за эго падёт на сопротивляющихся…»
Жалость к контрреволюционерам, как показывает исторический опыт, причём также и совсем недавний, оборачивается потом кровью расстрелянных и замученных рабочих и крестьян. В. И. Ленин так ставил вопрос: «Что лучше? Выловить ли и посадить в тюрьму, иногда даже расстрелять сотни изменников из кадетов, беспартийных, меньшевиков, эсеров, «выступающих» (кто с оружием, кто с заговором, кто с агитацией против мобилизации, как печатники или железнодорожники из меньшевиков и т. п.) против Советской власти, то есть за Деникина? Или довести дело до того, чтобы позволить Колчаку и Деникину перебить, перестрелять, перепороть до смерти десятки тысяч рабочих и крестьян? Выбор не труден». На крики о нарушении свободы, на обвинения большевиков в применении террора, во внесении системы террора в управление и тому подобное, на призывы к большевикам отказаться от террора В. И. Ленин отвечал: «…мы не хотели оказаться — и мы решили, что не окажемся — в том положении, в каком оказались соглашатели с Колчаком в Сибири, в каком завтра будут немецкие соглашатели, воображающие, будто они представляют правительство и опираются на Учредительное собрание, а на деле сотня или тысяча офицеров в любой момент может дать такому правительству по шапке». Опыт чилийских событий вновь подтвердил правоту и актуальность этих ленинских слов.
Как бы полон ни был, однако, разгром реакции, какой бы прочной ни казалась победа революции и социализма, не следует забывать о бдительности. «Переход от капитализма к коммунизму, — писал В. И. Ленин, — есть целая историческая эпоха. Пока она не закончилась, у эксплуататоров неизбежно остаётся надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации. Необходимо хорошо запомнить, что «таких революций, которые завоевав, можно положить в карман и почить на лаврах, в истории не бывало. Кто думает, что такие революции мыслимы, тот не только не революционер, а самый худший враг рабочего класса». С установлением диктатуры пролетариата борьба не кончается, а лишь принимает иные формы. «Диктатура пролетариата есть продолжение классовой борьбы пролетариата в новых формах. В этом гвоздь, этого не понимают.
Пролетариат, как особый класс, один продолжает вести свою классовую борьбу».
Исторический опыт показывает, что враги социализма, антисоциалистические силы готовы принять любые лозунги, «лозунги даже советского строя, лишь бы свергнуть диктатуру пролетариата», «что белогвардейцы стремятся и умеют перекраситься в коммунистов и даже «левее» их, лишь бы ослабить и свергнуть оплот пролетарской революции…». Известно, что после поражения в гражданской войне контрреволюционные силы отнюдь не прекратили своей работы. В резолюции XII Всероссийской конференции РКП(б) «Об антисоветских партиях и течениях» указывалось, что эти силы «систематически пытаются превратить сельскохозяйственную кооперацию в орудие кулацкой контрреволюции, кафедру высших учебных заведений — в трибуну неприкрытой буржуазной пропаганды, легальное издательство — в средство агитации против рабоче–крестьянской власти и т. п.»
Контрреволюции свойственно до поры до времени выжидать, копить силы, тем более что она тщит себя надеждой на саморазложение или перерождение социализма. Как только поражение контрреволюции становится несомненным, она меняет тактику. XVI съезд ВКП(б) обратил внимание всей партии на то, что «оппортунисты всех мастей, особенно правые, применяют новый манёвр, выражающийся в формальном признании своих ошибок и в формальном согласии с генеральной линией партии, не подтверждая своё признание работой и борьбой за генеральную линию, что на деле означает только переход от открытой борьбы против партии к скрытой или выжидание более благоприятного момента для возобновления атаки на партию». Признавая генеральную линию партии на словах, на деле оппортунисты всячески тормозят её осуществление и одновременно стремятся извратить и само содержание этой линии, сбить партию, рабочий класс, всех трудящихся с правильного большевистского курса. В Тезисах Центрального Комитета КПСС «К 100-летпю со дня рождения Владимира Ильича Ленина» подчёркивалось, что построение нового общества «всегда встречает упорное противодействие со стороны свергнутых эксплуататорских классов, сил и традиций старого мира. Пролетарскому государству приходится подавлять подрывные действия буржуазии, врагов социализма».
Партия обращает внимание всех трудящихся на то, что пока силы и традиции старого мира не исчезли с исторической сцены, с ними необходима активная наступательная борьба. При этом нужно иметь в виду, что теперь правящие круги империалистических стран, не отказываясь от других форм борьбы против социализма делают главную ставку на идеологические диверсии в отношении социалистических государств. Весь огромный аппарат антикоммунистической пропаганды направлен сейчас на то, чтобы «попытаться подорвать социалистическое общество изнутри».
В партийных документах подчёркивается, что «нет и не может быть нейтрализма, каких–либо компромиссов в борьбе с буржуазной идеологией: классовые принципы не примиряются, они побеждают в борьбе. Разоблачение буржуазной идеологии — революционный долг марксистов–ленинцев». Мы не должны и упрощать этой борьбы. Ведь «передовая линия борьбы против буржуазной идеологии, — как писал журнал «Коммунист», — проходит не только по границам, разделяющим новый и старый социальные миры, не только в международных организациях, на встречах политических деятелей и дипломатов, в научных дискуссиях. Она пролегает также в пашей повседневности, отграничивая подлинно социалистическое сознание от обывательски–мещанского, между которыми уже не одно десятилетие идёт принципиальный и нелёгкий бой». Партия призывает вести наступательную борьбу против буржуазной идеологии, активно выступать против попыток протаскивания в отдельных произведениях литературы, искусства и других произведениях взглядов, чуждых социалистической идеологии советского общества, защищать завоевания социализма.
Центральный Комитет нашей партии в постановлении «О дальнейшем улучшении идеологической, политико–воспитательной работы» подчеркнул: «…долг партийных и комсомольских организаций — прививать молодому поколению чувство исторической ответственности за судьбы социализма, за процветание и безопасность Родины». Помочь выполнить этот долг, послужить пособием партийным и комсомольским пропагандистам, всем, кто ведёт борьбу или готовится к активной и сознательной борьбе за социализм и коммунизм, — в этом назначение и ценность сборника «В. И. Ленин, КПСС о борьбе с контрреволюцией».
ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РОЛИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА И ЕЕ ЗНАЧЕНИИ ДЛЯ ОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ОТНОШЕНИЙ УПРАВЛЕНИЯ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ[97]
Одной из актуальнейших задач экономической науки является изучение диалектики превращения государственного управления социалистической экономикой в экономическое управление, характерное для высшей фазы коммунизма. Как подчёркивается в статье П. Н. Федосеева, «важно конкретно раскрыть диалектику взаимодействия надстройки и базиса, государства и экономического развития в социалистическом обществе»[98].
Марксизм–ленинизм учит, что государство как таковое есть аппарат насилия для проведения политики экономически господствующего класса. Государство, писал В. И. Ленин, есть понятие классовое[99]. «Государство есть организация господствующего класса»[100]. «В противоположность буржуазной демократии, скрывавшей классовый характер её государства, Советская власть открыто признает неизбежность классового характера всякого государства, пока совершенно не исчезло деление общества на классы и вместе с ним всякая государственная власть»[101].
Газета «Правда» в редакционной статье, опубликованной к выходу в свет книги тов. Л. И. Брежнева «Вопросы развития политической системы советского общества», подчёркивала: «В соответствии с объективными условиями Советское государство, ставшее общенародным, не утрачивает своей классовой сущности: оно служит ныне мощным орудием осуществления до конца всемирно–исторической миссии рабочего класса — построения бесклассового коммунистического общества. Именно это, как высшая цель его деятельности, закреплено в новой Конституции СССР, определяющей государственно–правовые основы жизни советского народа, всех составляющих его классов и социальных групп, наций и народностей в условиях развитого социализма»[102].
Поскольку политика класса есть концентрированное выражение его экономических интересов, постольку государство — это такая организация принуждения, которая обеспечивает подчинение всего общества экономическим интересам господствующего класса. Степень и масштабы использования принуждения определяются тем, в каком отношении интересы экономически господствующего класса находятся к интересам других классов и социальных групп общества и какова сила сопротивления этих классов и социальных групп осуществлению интересов господствующего класса.
С установлением диктатуры пролетариата, когда государство было проводником интересов рабочего класса, выразителем коренных интересов трудящихся и эксплуатируемых, класса, наиболее последовательно заинтересованного в построении коммунизма, с ликвидацией эксплуататорских классов и социальных причин, их порождающих, начался процесс полного уничтожения классов[103]. Этот процесс протекает тем интенсивнее, чем интенсивнее сокращаются социально–экономические различия между классами и социальными группами, и прежде всего различия между людьми физического и умственного труда, между городом и деревней. С сокращением этих различий уменьшаются и различия в интересах, усиливается их общность и, следовательно, развивается та экономическая основа, на которой только и может ослабевать необходимость в государственном принуждении для осуществления интересов политически господствующего класса. Как подчёркивалось на XXIV съезде КПСС, «на базе социалистических интересов и коммунистических идеалов рабочего класса все более укрепляется единство советского общества»[104]. С достижением полного социального равенства необходимость в классовом принуждении отомрёт, а вместе с этим отомрёт и государство.