Игорь Владимирович раскрыл чемоданчик с уже знакомым мне прибором, и начал прослушивать стены. Снова обошел комнату, уже медленно. Опустился на четвереньки, выслушал пол, потом то же самое проделал с потолком.
— Славик, я там, кажется, ломик видел. Понимаю, что это — варварство, но он может пригодиться. Здесь, конечно, должен быть механизм, приводящий эту махину в движение, но мы его будем до скончания века искать. И не факт, что найдем.
Невзирая на нестыковки, шеф не растерял хорошего настроения, о чем свидетельствовало его многословие.
За ломиком далеко идти не пришлось. Он валялся рядом с разломом на груде вынутых недавно камней.
Шеф взвесил в руках тяжеловатый для его непривычных к физическим нагрузкам рук инструмент, затем поскрёб плоской стороной шов на потолке, зацепил камень и начал осторожно его расшатывать. Булыжник с глухим стуком свалился ему под ноги, вслед за ним посыпались более мелкие камешки вперемешку с землей или песком. Я смотрел в образовавшуюся выемку, только смотреть было не на что. Ни намека на пустоту. Или спрессованная земля или тот же камень.
Игорь Владимирович потыкал ломиком в дыру и тоже пришел к выводу, что вытянул пустышку. Снова достал прибор, послушал, ничего не сказал, но оставил потолок в покое и перешел к стене напротив входа. Там выковырял еще один камень, и тоже — без результата.
— Задачка, однако… — молвил сокрушенно.
— А как же хваленый прибор?
— Понимаешь, Славик, тут структура особенная. По правде, сам ничего не пойму. Почти под каждым камнем есть пустота. Но это может быть от известкового раствора, его со временем выела влага. А вот ничего глобального, похожего на проход не нахожу.
— На какое расстояние он действует?
— Зависит от материала, от его плотности. Думаю, на полметра, как минимум.
— Маловато, — сокрушился я.
Откровенность шефа льстила, и желание подшучивать над ним пропало.
— Маловато, — вслед за мной повторил он, и принялся ковырять новый камень, теперь, наверное, больше полагаясь на интуицию, чем на науку.
И снова — ничего. Потом еще, и еще с таким же результатом. Не знаю, как шеф управлялся с ломиком, у меня от фонаря руки устали. Им руководствовало упрямство и нежелание смириться с неудачей. Войдя в раж, он, наверное, долбил бы стены, пока не разнес все в прах или не свалился от усталости…
К-счастью, обошлось без крайностей. Вот только, к счастью ли?
Уже без прежней резвости, энтузиазма поубавилось, шеф боролся с камнями слева от входа. Когда отвалился и скатился под ноги очередной булыжник, он внезапно вскрикнул. Не знаю, чего в его возгласе было больше, торжества или усталой радости?
— Кажется, есть, Славик! Я расколол эту проклятую шкатулку!
Высокопарный слог не соответствовал интонации, в голосе преобладало утомление, граничащее с изнеможением.
Я подошел ближе, навел луч в углубление и ничего не увидел. Ничего такого, что могло бы привести в восторг или хотя бы подарить надежду.
ebooksa