Призрачно всё,

Только после этих слов я повернулся на звук голоса. Свет ударил по глазам. Я зажмурился.

— Крантец! Как же я тебя такого в машину возьму? Ты мне весь салон испачкаешь.

Вот буржуй! Ему автомобиль дороже школьного товарища. Но я не обиделся. У меня не оставалось сил обижаться.

— Ладно, что-нибудь придумаем.

Влад не решился выйти, и я не осуждал его за это. Он повозился в кабине, потом открыл дверцу.

— Влезай, братишка, сейчас согреешься.

Не понимаю, где я нашел силы, чтобы взобраться в кабину внедорожника. Опустился на мягкое сидение, посмотрел на Влада. Наверное, бессмысленно посмотрел.

— Ты что, не узнал меня? — всполошился он.

— Тебя не узнаешь… — выдавил из себя и с трудом узнал собственный голос. Губы едва мне подчинялись, были словно деревянные.

— На-ка выпей, — он достал из кармана плоскую металлическую фляжку, открутил крышку и протянул мне.

Безвкусная струйка пролилась в горло дошла до желудка и там взорвалась, накатив на меня огненной волной. Я ощутил давно забытое тепло. Тепло, в существование которого перестал верить. Сделал еще глоток. Теперь почувствовал вкус и понял, что пью коньяк. Хороший коньяк, крепкий, согревающий…

Влад осторожно отобрал у меня фляжку, я закрыл глаза и мгновенно уснул.

Глава четвертая

Умиротворение и покой — первое, что я почувствовал, когда проснулся. Прислушался — тишина. Не совсем тишина, где-то перекликались птицы, еще какие-то звуки, непонятные, но умиротворяющие.

Раздался стук. Я открыл глаза. Увидел, что лежу на диване в небольшой, хорошо обставленной комнате. Шкаф, кресло, стол. Рядом с диваном журнальный столик, на нем мобильник, еще какая-то мелочь, которую ночью выгреб из карманов. Пол покрыт ворсистым ковром светло-кофейного цвета. И — окно, большое, почти на всю стену, а сквозь щелку в шторе просачивается солнечный свет.

Неужели такое возможно? Вчерашний день и последовавшая за ним ночь отбили веру в хорошую погоду.

Стук повторился. Дверь в дальнем конце комнаты отворилась, и в проеме возникла громадная фигура с сияющей на лице улыбкой.

— Ну и мастер ты спать!

Влад подошел к дивану, придвинул столик, взгромоздился в кресло, достал из кармана знакомую мне фляжку и два пластиковых стаканчика.

— Не вставай, — остановил меня, — еще рано, можешь понежиться.