Каст!
Каменная глыба ударяет в ледяную статую и разносит ее на мириады маленьких сверкающих кусочков.
И тут же зазвенели фанфары.
– Итак, дамы и господа!!! У нас есть победитель! Поприветствуем его, дамы и господа! Победителем одиночного Турнира среди девятнадцатых уровней становится Темный Эвери, Лич, Путь Смерти! Фракция Смерти в очередной раз показала всем, что является одной из самых сильных и опасных в нашем жестоком и суровом, но не становящимся от этого менее прекрасном, мире! Поприветствуем победителя, дамы и господа!
Поздравляем!
Вы становитесь Победителем одиночного Турнира на Арене Кенола!
Вы получаете достижение «Победитель одиночного Турнира»!
Вы получаете награду: Черный Турнирный эликсир Ловкости.
Буйство трибун оглушало.
А я, и без этого оглушенный содержанием висевшей передо мной системки, стоял и молча пялился на нее.
«Ловкости»? Почему Ловкость? Альтаир же говорил, что будет эликсир на увеличение Интеллекта! Что же это… Зачем я тут парился? Ради чего старался? Зачем мне эта ловкость?
Ну, Альтаир!
– Вот зараза! Обманул! – пробормотал я.
Кучка голубей, курлыкая, накинулась на очередную порцию хлебных крошек, брошенных мною на землю. Прив молчаливо завис в невидимости у меня за спиной. Я привстал с кресла и осмотрелся по сторонам.
Альтаира нигде не было видно.
Долго мне его еще ждать? Скучно так сидеть без дела, голубей подкармливать. Я постучал пальцами по столику. Пиво заказать себе, что ли? Вон официантка неподалеку крутится как раз. Хотел было уже подозвать ее, но передумал и сам создал бокал с ячменным напитком. Попробовал свое творение…
Фу! Ну и кислятина! А по виду и не отличишь от того, что мы в прошлый раз с Альтаиром пили. И пахнет вроде вкусно.
Я отодвинул бокал от себя. Теперь только через час этот бокал исчезнет вместе со всем его содержимым. А если выпить содержимое, то минут через десять и бокал растворится.
Посмотрел на бокал с… Не знаю, как назвать то пойло, что сейчас в нем налито… И создал еще один. Подвинул второй бокал поближе к креслу напротив меня. Пусть никто не упрекнет меня в том, что я не знаю законов гостеприимства.
Неподалеку от меня стоял художник – бессмертный, человек, сто двадцать седьмой уровень, Рейнджер – и рисовал на натянутом на рамку холсте городской пейзаж. Мне с моего места хорошо был виден его рисунок: фонтан в центре площади, прохаживающиеся по ней разумные, дома на заднем фоне, облака над ними. Хорошо рисует. Мастер!