Мама

Их было немного, но лучшие шансы на выживание были именно у них, - у тех, чьим символом мог бы стать сильный, умный и матерый одинокий волк или волчья стая.

И эта самая суровая логика жизни настойчиво подсказывала, что женщине, которая уже вышла из возраста юности, слабо разбирается в оружии, "прикована" к месту многочисленными детьми, и не имеет возможности "дать сдачи" нахальным соседям, - такой женщине, эта самая проклятая суровая логика жизни ПОЧТИ не оставила шансов.

ПОЧТИ......

ГЛАВА ПЕРВАЯ "Екатерина Тимофеевна"

"Конец начала". - 23.03.2007г. - Третий день с начала пандемии, около 18.00.

... "Маленькие пальчики - маленькие мальчики ... девочки и мальчики - маленькие пальчики ... " ... - Эту фразу женщина тихо повторяет про себя уже минут двадцать. Под ней мокро, но она этого уже не чувствует: губа ее закушена, а пальцы побелели от напряжения, вцепившись в шпингалет с внутренней стороны двери шкафа. Больше ей тут хвататься не за что. Слезы у нее давно уже не текут по щекам - кончились.

Женщина знает, что если разожмет пальцы, то дверь шкафа сразу распахнется наружу, и она умрет. А эти маленькие пальчики продолжают настойчиво ощупывать, как будто в слепую, гладкую поверхность шкафа: маленькие пальчики маленьких детей. Неживых детей.

Ее палец, белый от напряжения, неожиданно соскальзывает. Дверь только начинает распахиваться наружу, а тело уже понимает - все и сразу! Это конец ...

"Каждый утопающий имеет Право на одну соломинку "- Это и не правило, и не аксиома, и даже не молитва. Это - просто мысль, которая проносится у нее в голове в тот момент, когда первый луч блеклого света врывается в шкаф.

Она с силой помогает двери распахнуться. Та открывается в левую сторону, отталкивая мелких. - И ей везет: дверь немного отпихивает их от шкафа. А самый опасный сейчас - ее бывший зам, стоит, хотя и напортив, но их пока еще разделяет целый метр.

Но справа, справа еще никого нет! - Рывок туда! Еще рывок!!! Скользкая от чего-то рука хватает ее за плечо, соскальзывает, снова пытается схватить и ловит воздух. А зареванная тетка, закусив нижнюю губу что бы не заорать от ужаса, молча буром прет к противоположной стене зала - к своему спасению.

Она добегает до широченной, на всю ширину гимнастического зала, шведской стенке. И тут же лезет на нее, тихо подвывая от животного страха. Для того, что бы оказаться в трех метрах над уровнем земли ей хватает и нескольких секунд. Стороннему наблюдателю, если бы он бы тут, могло бы показаться, что она сошла с ума. Но он был бы не прав, этот сторонний наблюдатель. Так могут выть только те, кто почти оказался ТАМ, но смог получить, крохотный, микроскопический запас времени, для поиска своего личного, персонального шанса.

А теперь вот она наверху, а эти - внизу. Их пятеро: четверо детишек и ее бывший зам. И все они неживые и очень голодные.

Женщина понимает, что долго она тут не продержится. Ей остается одно только одно: отдышаться, спрыгнуть и, несмотря ни на что, прорваться к металлическим грифам. А затем попытаться, пусть и ценой своей жизни, но защитить своих детей и тех, кто еще не инфицирован из персонала. Звать на помощь и кричать она не будет. Это опасно для тех, кто придет ей помогать. Они снаружи, в соседнем здании. И они не знают, что тут происходит. Если услышат ее голос, то могут просто заглянуть, - а этого допускать ну никак нельзя.

Луч солнца, выглянув из-за тучи, прорезает темный полумрак комнаты, - и попадает в глаза самому рослому из стоящих внизу - ее бывшему заму. Неупокоенный вздрагивает на пару секунд и обескуражено мотает головой. Пару секунд ... Пару секунд ...

Они чувствительны к резкой перемене света! Вот будь у нее световая граната ... зеркальце... или что еще ...

"Идиотка! А еще два образования?! " - женщина тихо плачет от счастья, - у нее появляется ШАНС, охренительно большой шанс. Первый раз ей, наверное, так повезло при зачатии, а второй - вот тут, на этой перекладине шведской стенки, здесь и сейчас.

До чего она сможет дотянуться рукой? - До выключателя!