Саведжи

Естественно, Аманда не была глупой. Она никоим образом не собиралась отнимать жизнь. Это была работа рядовых солдат. Обладающих волей, но, возможно, нуждающихся в небольшой помощи и поддержке в выполнении их истинного призвания. Джек Гринвей показался ей юношей с потенциалом. Очевидно, он планировал переспать с ней, но и это она могла обернуть в свою пользу. Аманда улыбнулась сама себе, вспомнив, как обдумывала свой план по дороге обратно в университетский кампус. Она прекрасно понимала, что его обольщение будет вознаграждено, и, войдя в холл общежития, решила, что награда будет стоить инвестиций.

Все это в значительной степени сводилось к тому, что Джек Гринвей ждал ее у главного входа. Стоя около гибрида, он выглядел беспокойным, встревоженным и немного нервным, но когда Аманда улыбнулась ему, все это, казалось, растаяло.

Глава 24

Иногда Вернон Инглиш был рад тому, что живет один. Его брак развалился давным-давно, но он хотя бы смог переоборудовать гостиную в доме под следственный кабинет и не снимать со стены всех фотографий и записок. Раньше он не создавал ничего такого, но дело о Саведжах подтолкнуло его.

— Что я пропустил? — спросил он сам себя, сидя на диване и закинув ноги на журнальный столик. Стена напротив была обклеена снимками семьи, включая Олега и Джека Гринвея, и вырезками из журналов с Лулабель Харт. Он соединил некоторые изображения стрелочками, кое-где приклеил цветные стикеры с собственными размышлениями. В те моменты большинство из них имели смысл, но, глядя на них сейчас, частный детектив был уверен лишь в одном — после того, как он закроет это дело, ему понадобится профессиональный декоратор, который восстановит комнату.

Не отрывая взгляда от стены, Вернон потянулся к коробке на столе за буррито. Тот уже давно остыл, но, несмотря на отвлечение, он не собирался сдаваться. Жуя купленную еду, сыщик сосредоточился на части стены, посвященной Титусу Саведжу. Мужчина был причастен к смерти модели, и детектив не успокоится, пока не найдет доказательства этому.

Но в то же время Вернон не мог отмести тот факт, что он завидовал. Титус был успешным человеком в деловых кругах, где беспощадность принималась практически как благодетель, а дома показывал себя совсем с другой стороны, и семья явно обожала его за это.

— У некоторых есть все, — пробормотал он и поднялся. — Другим же приходится довольствоваться объедками.

Подойдя к окну, из которого открывался вид на магазин «Все за фунт», Вернон прижался лбом к стеклу и вздохнул. На подоконнике перед ним стоял десяток фотографий в деревянных рамках. Все они были сделаны во времена его брака, начиная медовым месяцем и вплоть до последнего Рождества, которые они провели вместе. На каждом снимке лицо его жены было заботливо зарисовано маркером. Чем дальше, тем сильнее он убеждался, что ее больше не существует. Но он все равно не был готов отмести тот факт, что когда-то сумел разделить свою жизнь с кем-то особенным. Он поднял одну фотографию и всмотрелся в нее. Если бы у них все сложилось, он мог бы стать любящим отцом. Как бы Титус ни скрывался от мира, Вернон Инглиш мог только нехотя восхищаться его приверженностью к семье и умению объединять их.

— В чем же твой секрет?

Поставив рамку на подоконник, Вернон вернулся к стене. Его взгляд перебегал с одной фотографии на другую, прослеживая за карандашными линиями и продумывая альтернативные варианты. Но все снова казалось сплошной путаницей. Вернон отвернулся; его мысли переключились на острый соус, который, вероятно, был в кухонном шкафу, но потом пустились вскачь.

— Вот оно, — произнес он и отступил на шаг для лучшего обзора. На этот раз он не акцентировал внимание на каждом отдельном снимке или записи. Он смотрел на картину в целом. Заглянул в маленькую щель среди всего этого. И внезапно все стало яснее ясного. Вернон схватил ручку с верхушки телевизора и вывел в воздухе очертания одного-единственного слова. Он сделал вид, что подчеркнул его, после чего снова отступил назад. Все, что он разузнал о семье, крутилось вокруг одного. И до теперешнего момента он упускал это, учитывая, что смерть Лулабель Харт тоже была частью целой картинки.

— Еда, — заявил Вернон вслух, словно это могло помочь прояснить ситуацию. Это ничего не доказывало, но частный детектив поклялся найти связующее звено. — Еда — ключ ко всему, — уверенно произнес он и еще раз бросил взгляд на фото Титуса, — если же нет, я собственный язык проглочу.

Со стороны рампы для скейтбординга донеслись радостные оклики ребят. Один из них только что выполнил впечатляющий трюк, который девушки, однако, проигнорировали. Саша Саведж, Мейси и Фария сидели спиной к происходящему, опершись локтями на перила и свесив ноги. У них был обеденный перерыв — время обсудить все в целом и ничего в частности.

— Что-то ты притихла, — сказала Фария, обращаясь к Саше. — Все в порядке?

— Да, — ответила та. — Просто проголодалась.

Фария предложила ей сигарету.

— Перебьет аппетит, — сказала она. — Поешь позже.

Саша улыбнулась, но отказалась.

— Она же Джека ждет, — сказала Мейси и окинула их обеих взглядом. — Было бы грубо есть сейчас. А вдруг он планирует поделиться с тобой обедом.