По свету, льющемуся из потолка, пошла трещина. Черная жирная трещина, которая стала распадаться на множество ещё таких трещин. Я с удивлением смотрел на всё это и никак не мог понять: что происходит? Я знал, что бы это ни было — это не к добру. Нужно было выбираться отсюда: куда угодно, лишь бы подальше. Но Я не мог пошевелиться — силы окончательно меня покинули, поэтому оставалось смотреть за растущим разломом. Он продлился недолго — дойдя до границы света, он взорвался глухим хлопком, и на меня полетели тысячи осколков. Их природу Я не мог назвать, но из чего бы не состоял свет, его осколки стремительно приближались ко мне. Единственное, что Я мог сделать в данной ситуации — это закрыть глаза. Это, конечно, не спасет мои глаза, если осколки будут большими или их будет слишком много. Но лучше хоть какое-то действие, чем ничего. Осколки с огромной скоростью и со свистом начали втыкаться в моё тело, принося несдерживаемую боль. Сотни осколков врезались меня, поднимая небольшие брызги крови. Я ожидал всего, но не такой боли. Это было очень больно. Я рефлекторно открыл рот, чтобы закричать, не пытаясь понять, что осколки, попав внутрь, будут разрезать всё что им попадется на пути. Но даже закричать у меня не получалось — новые осколки прерывали мой, ещё не начавшийся, крик. Эти осколки были необычными — все из-за их нестандартной природой. Как только они втыкались в мое тело, разрезая все на своем пути, они бесследно исчезали. Как капля воды, упавшая на горячую конфорку. Я не знаю, сколько они ещё сыпались — Я потерял счет времени. И когда они кончились, Я лежал весь разрезанный с открытым ртом, из которого так и не вырвался долгожданный крик. Я не мог пошевелиться, куда уж там — мне теперь даже дыхание давалось с огромным трудом. Всё тело горело от нестерпимой боли, из ран текла кровь. Единственное чего мне сейчас хотелось — так это умереть. Больше не было никакого желания бороться за свою жизнь — она приносила мне одну боль. И если раньше она была душевной, то теперь она стала и физической. Но не все мое тело получило повреждения: мои глаза остались нетронутыми. Осколки втыкались в мое тело куда угодно, но только не в глаза. И мой открытый рот так и остался не тронутым: ни один осколок не попал туда и не смог лишить меня возможности говорить. Только при количестве сил, которые у меня остались, говорить Я все равно не захочу. Точнее, это будет даваться мне с огромным трудом.
Рядом с моей головой раздались шаги. Я не видел их обладателя — кровь залила мне один глаз, а второй и так плохо видел. И даже если бы не кровь, Я бы вряд ли увидел кого-то — от боли мои глаза закатывались под самым невообразимым углом.
— Паршиво выглядишь. — Сухо произнес Костя.
— Костя…. — Еле выдавил Я.
Ответ всегда очевиден, когда он уже озвучен.
— Давай тебе помогу.
Я попытался кивнуть. В таком состоянии было сложно сделать желаемое действие, это как находится в состоянии алкогольного угара, и пытаться пройти по коридору и не задев ни одной стены. Невозможно, хотя на маленькое действие с моей стороны, думаю, сил хватит. Хотя бы открыть один глаз. Мой правый глаз медленно стал открываться. Не совсем приметное действие в темном коридоре, но этого хватило, чтобы Он меня понял. Хотя, мне достаточно было подумать об этом. Костя наклонился надо мной и сказал:
— Даже не хочу представлять какую боль ты сейчас чувствуешь.
Но сейчас мне не очень больно — если так можно сказать. Боль была по всему телу и невыносимая. Но мое полусознательное состояние это компенсировало и как могло, облегчало мои страдания.
Костя слегка приподнял меня и потащил за плечи. Места, куда Он взялся руками, запылали болью с новой силой. Более менее успокоившиеся раны, снова стали извергать кровь, но уже с новой силой. Дотащив меня до стены, Он прислонил меня к ней. В коридоре было относительно светло, не так ярко, как за несколько минут до всего этого, но этого хватало, чтобы различить Костю.
— Ты как?
— Херо… кхе-кхе… — закашлялся Я, не договорив.
Но в данной ситуации, что-то объяснять мне было не обязательно.
— Выглядишь, как фарш.
Костя осмотрел мое лицо с разных сторон и присел передо мной, сложив ноги по-турецки. Он виновато улыбнулся и стал вытирать кровь с моего лица.
— Вот, теперь другое дело. — произнес он, после нескольких минут чистки. — Теперь тебя даже узнать можно.
Я молчал — хоть боль постепенно угасала, но страх что она вернется был сильнее. Этот страх заключался сделать любое действие, ведь совершенно мало времени прошло — раны откроются заново. Костя это понимал и не лез ко мне с разговорами, он просто сидел рядом. Но страх — это состояние временное, он может отступить и развязать руки. Я постепенно стал шевелить пальцами на руках, и этого хватило, чтобы вплоть до локтя прошлась пульсирующая боль. Рано, но теперь Я знаю, что эта боль не будет такой чудовищной — такую можно терпеть и да скорее всего нужно. Именно в моем случае, ведь Я не хочу здесь оставаться дольше, чем нужно. Делая маленькие движения сначала пальцами затем и всей рукой, Я приступил к остальным частям тела. Костя, увидев, что Я готов продолжить путь, встал на ноги и протянул мне руку. Я продолжая делать все действия на автомате, даже не обратил внимания, что взялся за его руку. Но только сейчас Я понял, что всё происходящее неправильно. Я продолжал сжимать его руку и не знал, как его спросить.
— Не смотри на меня на так. — выручил он меня. — Я сам не понимаю.
— Как это возможно? — спросил Я.
Я не хотел отпускать его руку, Я просто был уверен, что после этого она снова станет нематериальной.
ebooksa