Без Нас

Есть такой момент. Особенно после того, как у тебя сложилось твердое представление, что каждый человек — конченый урод, который в первую очередь беспокоиться только о себе, и помочь другому для него что-то неординарное и выходящее за пределы его возможностей. Возможность, после которой он будет чувствовать себя намного лучше, если останется в стороне. Часто это безразличие и нежелание помочь другому называют страхом или нехваткой опыта. Последнее звучит как бред, но… люди постоянно используют это аргумент.

— Нет. — отрицательно покачал головой Я.

— Помогать людям в беде — это необходимо. — протянул мой старый знакомый. — И нога у тебя было в очень плачевном состоянии — медлить нельзя было. И ведь, пока бы узнали, правду ты говоришь или нет — повторю, все могло быть намного хуже.

В комнате повисла тишина, парни похоже забыли, что хотели мне что-то рассказать. И что-то мне подсказывало, что это было чем-то важным.

Но Я ошибся — они не забыли, они просто ждали. Смотрели на меня и чего-то ждали. Чего? Пламенных благодарностей или клятв, что Я теперь по гроб жизни должен им?

— Так вот. — продолжил «Урод». — Попав сюда, мы все получили одну способность. Названия у неё нет, и никто не хочет её придумывать. Но в общих чертах, дело обстоит так. Ты спокойно себе продолжаешь жить и наверняка проживешь очень долго, но ровно до того момента, пока не получишь какой-нибудь урон. Начиная от обычного пореза и заканчивая хорошим ударом, который бы в обычной ситуации нанес тебе значительный вред. Но это самое малое, что может запустить процесс самоликвидации организма. Не хочу тебя расстраивать, но ты ему уже подвергся.

Он немного помолчал и продолжил.

— Это процесс разложения организма. Ровно такой же, что и после смерти человека. Только здесь он начинается ещё при жизни, медленно, но верно убивая человека. Ты получил страшные раны, некоторые даже несовместимые с жизнью, и из-за этого процесс разложения пройдет у тебя намного быстрее. Если Я не ошибаюсь, то тебе осталось жить пару недель. Может меньше, если не получишь дополнительного урона. Каждое повреждение для твоего организма — это минус в часах для твоей оставшейся жизни. И есть ещё две особенности о которых тебе следует знать. Даже, если тебе оторвало конечность, ты не умрешь от потери крови. Твой организм выработает некую субстанцию, которая покрывает твою рану и не дает умереть от кровопотери или боли. Ты это мог заметить на примере своей руки. Руки нет — кровь должна хлестать во все стороны, но нет. Смерть от кровопотери нам тут не грозит. Но и тут, не всё так просто. Если потеряешь конечность, то новая не отрастет, и рана, сама по себе не зарастет. И вторая особенность: как ты понял, обычными способами тут не умереть. Нет, конечно можно, но не всеми. Остается единственный способ, самый верный — никогда не подводит. Это разрушение твоего головного мозга. Уничтожаешь мозг и ты сразу умираешь. И тогда ты будешь избавлен от мучительной смерти, которая у тебя обязательно будет в силу разложения, которое вовсю уже бушует у тебя внутри. Даваться во все подробности, через что тебе придется пройти, я не буду. Но скажу одно, времени у тебя немного и мы заберем у тебя его часть.

— Что? — не понял Я.

— Мы тебя ни в чем не обвиняем. Твоя история не вызывает у нас сомнений. Мы хотим, чтобы ты остался здесь, а мы вернемся в ту деревню и всё проверим. Может твой спутник всё ещё жив. Если не всплывут никакие противоречивые факты, то мы с радостью примем тебя в наш городок. А если они всплывут…

Друг «Урода» пихнул локтем в бок:

— Если всплывут, то ты первым об этом узнаешь.

Я стоял, наверное, с самым глупым выражением лица. Не могло же всё так хорошо сложиться.

«Урод» смерил меня презрительным взглядом и добавил:

— Ты не пленник. Пока. Ты можешь спокойно перемещаться по городку, но не более. Надеемся на твою сознательность — не пытайся сбежать.

— Мы вернемся не раньше чем через сутки, так что развлекайся, как умеешь. — также хмуро добавил его друг.

Не знаю, что со мной случилось в тот момент, но всё стало безрадостным и безжизненным. Я вышел из дома и замер. Ничего не хотелось делать, даже двигаться. До меня слишком долго доходило в какую ситуацию Я попал. Я умру. Снова. И не просто умру, Я буду умирать медленно, Чувствуя, как умирает каждая часть моего тела. Хотя вряд ли мне удастся протянуть так долго — когда «Урод» и его дружок попадут в деревню, то что они увидят? Разорвано на части Андрея с ногой зажатой в капкане. Это никак не клеится с моей историей, с моей правдой. Но что если он остался в живых и сможет рассказать, как всё было на самом деле? Они меня убьют. Моя смерть неизбежна.

Черт, сколько раз Я уже об этом думал? Чертовски много. Но теперь все очевидно. Если они меня не обманули — мне осталось жить не больше месяца. Хотелось бы верить, что они меня обманули — слишком неправдоподобно все звучит. Но как иначе объяснить, почему Я остался в живых?

Не знаю. Я совершенно ничего не понимаю. Всё слишком сложно. Тот, кто придумал это место или создал — без разницы, явно не дружил с головой. Слишком у него было воспаленное восприятие окружающего мира. Один человек сказал, что наш мир был задуман, как царство света и покоя. Наш мир и должен быть таким, Но он сам же добавляет, что такого не видел никто. И действительно. Никто такого не видел. И эти слова были про тот мир, в котором Я ещё был жив, и то, он был ужасен. А «Ирий» ещё больше извращен ужасом, который прячется в глубине человека. Я так же не мог объяснить, тот момент, когда у меня была галлюцинация и ней, Я потерял несколько пальцев, а когда очнулся, то убедился, что пальцев действительно у меня нет. Страшно.

Мне очень страшно. Кости рядом нет. Я уверен, что с ним что-то случилось после взрыва. Как бы это противоречиво не звучало, но уверенным Я быть не могу, потому что ничего в подтверждение этого факта, кроме отсутствия Кости, у меня нет.