– Вы откуда?! Что с ним?!
– Большая потеря крови и угарный газ. «Скорую» зови и постарайся, чтобы все поскорее отсюда убрались.
– Что значит «убрались», вы где были? Ты вообще здесь откуда?!
Я отмахнулась и рванула обратно в лес.
3 августа, утро (какая разница, сколько там осталось?)
К рассвету над нами уже тарахтели пожарные вертолеты. Тут и там у подлеска лежали скрюченные бугорки падали. Надеюсь, это последние, но надо будет здесь еще подежурить пару ночей…
– Ирка, уходим! Засекут с вертолета, доложат куда надо, не отбрехаемся потом! – Палыча здорово обожгло: то, что когда-то было бородой, свернулось в светлые выжженные крупинки на подбородке. И руки он прятал под курткой.
Мы с дедом переглянулись и побежали прятаться в поселок.
Дым валил из леса. Лагерь давно ушел, иначе бы угорел. Ведь они сидели близко, у самого подлеска. Чуть раньше «Скорая» забрала Мелкого, и я не знала, как к этому относиться. Я сделала то, что не стыдно записать в дневнике, а как там дальше будет, мне неведомо. В конце концов, он меня спас.
Мы укрылись в пустом доме. Дед с Палычем запретили мне разводить огонь. Я включила электрический чайник, сделала старикам чаю, а себе сладкой бурды: полкружки молока, полкружки сахара, пол-ложки кофе. Хотела еще заварить лапши из пакетиков, но дед с Палычем не стали ждать кипятка и грызли лапшу так. Мародерить было противно, но есть хотелось. Надеюсь, мы хотя бы избавили поселок от Падали, а то совсем некрасиво получится.
– Где твой приятель-то?
– В больнице. Угорел.
Дед кивнул и покосился на ожоги Палыча. Он, оказывается, человек, этот Палыч. А я бы и не подумала! Он храбрый и не угорел в лесу. Может, того? Не всегда был человеком? Ужасно хотелось спросить, но я постеснялась. Для зверя это слишком интимный вопрос. Человеку от рождения было бы все равно, но Палыч слишком хорош для человека. С дедом дружит опять же. Давно, дед ему доверяет… А мне до человека еще две тысячи семьсот тридцать семь дней, но я не хочу больше думать об этом.
– Надо еще раз ночью выйти, посмотреть, все ли.
– Сходим. Но я думаю, что все.
Я смотрела в окно на дымящий лес и «вертушку» над ним и молилась, чтобы все.
– Дед, а та, что в городе к тебе приходила… Она ведь тоже так пахла, дед.
– И ты молчала?
Палыч поперхнулся сухой лапшой. На его обожженные руки было страшно смотреть, и я полезла искать, где здесь аптечка.
– Разберемся, – буркнул дед. – Хотя не удивлюсь, если она уже среди этих. – Он кивнул за окно на горящий лес. – Они после белых ночей вразнос идут. Не все, а те, кто из города вырваться не успел и застрял на полтора месяца. Вылезают злющие, голодные. А мы вроде как сдерживающий фактор. Или ты думаешь, я на даче правда в потолок плевал?
ebooksa