В наше время

Педуцци протянул ему бумажку в десять лир, сложенную в несколько раз.

— Ничего, — сказал он. — Так, что-нибудь.

Он растерялся.

— Может, марсалу. Я не знаю. Марсалы бы…

Дверь «Конкордии» захлопнулась за американцем и его женой.

— Три рюмочки марсалы, — сказал американец продавщице, стоявшей за стойкой.

— Две, хотите вы сказать? — спросила девушка.

— Нет, — ответил американец, — три: одну для vecchio[19].

— О, — сказала она, — для vecchio? — и засмеялась, доставая бутылку. Потом налила мутную жидкость в три рюмки.

Американка сидела у стены, на которой висели газеты. Муж поставил перед ней рюмку.

— Выпей немножко. Может быть, тебе будет лучше.

Она молча смотрела на рюмку. Американец вышел из комнаты с рюмкой для Педуцци, но не нашел его.

— Не знаю, где он, — сказал он, входя обратно в комнату и держа рюмку в руке.

— Ему бы четверть, — сказала жена.

— А сколько стоит четверть литра? — спросил американец продавщицу.

— Белого? Лира.

— Нет, марсалы. И это туда же, — сказал он, протягивая ей рюмку, которая предназначалась для Педуцци, и свою.

Девушка стала лить вино через воронку.

— А теперь нужно бутылку, чтобы захватить вино с собой, — сказал американец.

Продавщица пошла искать бутылку. Все это ее очень забавляло.