Армагеддон

— Это еда, правда, Стью? На них ведь нарисована еда, ей-Богу, да.

— Это действительно еда, — благодарно произнес Стью. — И, наверное, это почти единственное, что я сейчас могу есть. Можем мы вскипятить немного воды? Только у нас нет ни кастрюли, ни чайника.

— Я что-нибудь найду.

— Прекрасно.

— Стью…

Стью посмотрел на это обеспокоенное, несчастное лицо и медленно покачал головой.

— Погиб, Том, — сказал он мягко. — Ник погиб. Почти месяц назад. Мне очень жаль.

Том опустил голову, и в свете только что разведенного костра Стью увидел, как капают его слезы. Наконец он снова поднял взгляд на Стью, и глаза его стали как никогда яркими.

— Я знал это, — сказал он хрипло. — Я не хотел себе признаваться в том, что я знаю, но я знал. Ей-Богу, да. Он все время отворачивался и уходил. Он был моим лучшим другом. Стью, ты знаешь об этом?

Стью взял Тома за руку.

— Знаю, Том.

— Да, это так. Мне ужасно будет его не доставать. Но я увижу его на небесах. Том Каллен увидит его там. И он сможет говорить, а я смогу думать. Так?

— Я не удивлюсь этому. Том.

— Плохой человек убил Ника, я знаю об этом. Но Бог остановил плохого человека, и я это видел. Рука Бога спустилась с небес. Он остановил его за то, что он сделал с Ником и с бедным Джаджем.

— Что ты знаешь о Джадже, Том?

— Мертв! Его пристрелили в Орегоне!

Стью устало кивнул.

— А Дайна? Ты знаешь что-нибудь о ней?

— Том видел ее, но он не знает. Я подметал улицы. И однажды, когда я возвращался со своей работы, я увидел, как она меняла лампочку в фонаре. Она посмотрела на меня и… — Он на мгновение замолчал, а потом снова заговорил, но уже не со Стью, а с самим собой. — Видела ли она Тома? Узнала ли она Тома? Том этого не знает. Том… думает… что она узнала его. Но больше Том ее ни разу не видел.

Том отправился на промысел, а Стью задремал. Вернулся Том с большой консервной банкой и с огромной сковородкой, на которой можно было бы поджарить даже рождественскую индейку. Стью улыбнулся, несмотря на вспухшие у него на губах болезненные волдыри.