— Все в порядке, не переживай.
В тот день они до Боулдера не добрались. Им пришлось заночевать прямо на дороге, и у них даже не было сил раскопать снег, чтобы найти топливо для костра.
Тревожная мысль посетила его, когда он вползал в свой спальный мешок. Они придут в Боулдер, и там никого не будет. Пустые дома, пустые магазины, дома с крышами, провалившимися под тяжестью снега. Все исчезли, как персонажи твоего сна, после того как ты проснулся. Потому что в мире никого больше не осталось, кроме Стюарта Редмана и Тома Каллена.
К двум часам следующего дня они проползли еще несколько миль. Стью начал уже думать, что и следующий день им придется провести в пути. Именно он замедлял продвижение вперед. Боль в ноге становилась сильнее с каждым шагом.
Через час после холодного консервированного ленча он, погруженный в мысли о Фрэнни, врезался в остановившегося Тома.
— В чем дело? — спросил он, потирая больную ногу.
— Дорога, — сказал Том, и Стью торопливо огляделся вокруг.
После долгой паузы Стью сказал:
— Если б не ты, я бы грохнулся вниз.
Они стояли на снежном обрыве футов в пять высотой. Он круто уходил вниз, туда, где виднелся голый асфальт дороги. Справа стоял указатель с простой надписью ГОРОД БОУЛДЕР.
Стью стал смеяться. Он сидел на снегу и оглушительно хохотал, не замечая озадаченного взгляда Тома. Наконец он произнес:
— Они расчистили дороги. Видишь? Мы дошли, Том! Мы дошли! Коджак! Иди сюда!
— Мы снова в Боулдере, — тихо пробормотал Том. — Мы пришли домой, ей-Богу, да.
Стью похлопал его по плечу.
— Пошли, Томми.
Около четырех снова пошел снег. К шести уже стемнело, и черный гудрон дороги стал призрачно белым. Стью очень сильно хромал. Том раз спросил его, не надо ли ему отдохнуть, но Стью только помотал головой.
К восьми часам вечера снег стал падать густой, непрерывной пеленой. Несколько раз они сбивались с дороги и увязали в придорожных сугробах.
Через двадцать минут в темноте раздался молодой нервный голос, от которого они застыли на месте.
— К-кто там идет?
Коджак зарычал, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Том ахнул. В темноте, поверх непрерывного воя ветра, раздался звук, от которого кровь у Стью застыла в жилах: это был звук передернутого затвора.