— Ну ладно, — сказал Алан, взяв наконец себя в руки. — Что ты ищешь, Джон? Чашу Грааля? День с огнем?
— Бумажник, — сказал Джон, отряхивая безрезультатно полы мундира. — Не могу найти свой чертов бумажник.
— В машине искал?
— В обеих. — Он беспомощно оглядел пояс космического мусора вокруг своего стола. — И патрульную, в которой вчера ездил, и свой «понтиак». Но иногда, когда я сижу здесь, за столом, выкладываю его в ящик, потому что он задницу натирает. Вот я и проверял…
— Он не натирал бы тебе задницу, если бы ты не проводил за этим столом всю свою дурацкую жизнь, — назидательным высокомерным тоном произнес Энди Клаттербак.
— Клат, — сказал Алан, — пойди поиграй во дворе.
— Чего?
— Пойди займись чем-нибудь! — Алан с притворной суровостью нахмурился. — Думаю, мы с Джоном сами справимся, мы опытные ищейки. А если не справимся, позовем тебя.
— Ну конечно. Я просто хотел помочь. Бумажник я его видел. Такой толстый, как будто он таскает в нем всю библиотеку Конгресса. Это надо же…
— Спасибо, Клат. До встречи.
— Ладно, не за что. Всегда готов помочь. Пока, ребята.
У Алана брови наверх поползли. Он снова чуть было не расхохотался, но сдержался. По несчастному лицу Джона было видно, что ему не до шуток. Он был растерян, но не только. Алан пару раз в жизни терял бумажники и прекрасно помнил, что при этом чувствовал. Потеря денег и кредитных карточек псу под хвост была потерей, но не самой худшей из всех. Перебираешь в памяти всякие мелочи, которые долгое время запихивал в бумажник и хранил, мелочи, которые любому другому могли бы показаться мусором, но совершенно бесценные для тебя самого.
Джон уже сидел на корточках и просматривал бумаги, сортируя их и складывая. Алан помогал.
— Здорово ушиб ноги?
— Ерунда. Ты же знаешь наши ботинки. Все равно, что колодки носить. Сколько денег было в бумажнике, Джон?
— А, не больше двадцати долларов. Но я на прошлой неделе получил охотничью лицензию и сунул ее туда же. И потом чековая книжка. Если не найду этот чертов бумажник, придется звонить в банк, чтобы они регистрационный номер поменяли. Но больше всего мне жаль фотографий. Мама, папа, сестры… ну в общем все такое прочее.
Джон не сознался, что оплакивает не пропавшие фотографии отца, матери и сестер, а карточку, на которой они сняты вдвоем с Сэлли Рэтклифф. Клат сфотографировал их на ярмарке во Фрайбурге за три месяцы до того, как Сэлли бросила его ради этой безмозглой дубины Лестера Пратта…
— Ладно, Джон, не переживай, — успокаивал Алан. С деньгами и книжкой можешь скорее всего распрощаться, а фотографии вернутся. Так почти всегда бывает. Ты ведь и сам знаешь.
— Да. — Джон тяжело вздохнул. — Знаешь, я пытаюсь вспомнить, был ли он при мне, когда я утром ехал на работу, и не могу.
— Надеюсь, ты его найдешь. Повесь на доску объявлений записку.
ebooksa