— Господи, Господи! Ну что же это такое, наконец! Что творится в этом городе?!
— Женщина сказала, что они идут…
— Я уже слышал, не глухой! — Пейтон закричал так громко, что охрип и заткнулся. — Вали в католическую церковь. Если там начнется заваруха, постарайся ее приостановить, но будь осторожен, не попадись сам. Ты понял меня? Будь осторожен! Я пришлю подкрепление как только смогу… если у меня найдется еще хоть какое-нибудь подкрепление. Ни пуха! Прием.
— А где находится католическая церковь, лейтенант Пейтон?
— Я-то откуда знаю?! — снова завопил Генри. — Я что, Господь Бог? Следуй за толпой. Отбой!
Моррис повесил микрофон на место. Он толпы уже не видел, но в промежутках между раскатами грома слышал их пение. Он повернул ключ в замке зажигания и двинулся на этот звук.
11
Дорожка, ведущая к кухне в доме Майры Иванс, была выложена камнями, выкрашенными в различные пастельные тона. Кора выбрала голубой и взвесила его на руке, не занятой пистолетом. Затем подергала дверь. Заперта, как и предполагалось. Она выбила камнем стекло и рукояткой пистолета отколола отбившиеся по краям острые осколки. Затем она просунула руку внутрь и отперла дверь. Волосы ее, намокшие под дождем, прилипли ко лбу и щекам причудливыми завитушками. Платье по-прежнему было застегнуто только на верхнюю пуговицу, полы распахнуты и струи дождя стекали по напрягшимся соскам обнаженной груди.
Чака Иванса дома не было, зато там был Гарфильд, любимый ангорский кот семьи Иванс. Он, бесшумно изящно ступая и мяукая, вышел навстречу Коре, выпрашивая угощение. И он его получил. Кот отлетел к противоположной стене — шерстяной комок, залитый кровью.
— Кушай на здоровье, Гарфильд, — сказала Кора и сквозь облако дыма прошла в холл.
Оттуда вела наверх лестница, и Кора стала по ней подниматься. Она знала, где найдет потаскуху. В постели, конечно. Это ясно, как то, что ее собственное имя — Кора.
— Пора баиньки, — ласково произнесла она. — И тебе придется заснуть, Майра, подруженька дорогая.
Кора улыбалась.
12
Отец Брайам и Альберт Жендрон вели взвод католиков, доведенных до крайней точки возбуждения, по Касл Авеню к Харрингтон Стрит. Не пройдя и половины пути, они услышали пение. Брайам и Жендрон переглянулись.
— Тебе не кажется, что нам стоит научить их петь в другой тональности, Альберт? — спокойно спросил отец Брайам.
— Я в этом уверен, отец мой, — ответил Жендрон.
— А может научим их гимну «Я торопился домой»?
— Превосходная мысль, отец. Мне кажется, даже такие кретины, как эти, быстро выучат слова.
Небо осветилось вспышкой молнии, и оба предводителя католической процессии увидели другую, марширующую навстречу им.