Но в этот вечер я была занята не только дружеским общением с гостями. Попутно я договаривалась с мамой Алексея, его папой, подругами и женихом Миры, организовывая сюрприз для своего мужа. Он ему понравится!
Через три дня я одевалась на защиту «теории вируса», кипя от возмущения, и не без причины. Муж отказывался возобновлять наши интимные отношения, боясь за мое здоровье. Сам мучился и меня мучил! Но ничего! Мы еще посмотрим, кто кого.
Леша хотел уехать чуть пораньше, потому что рассчитывал быть среди гостей, но я его не пустила, и к парадному входу здания Научного комитета мы подлетели вместе.
Вокруг было полно журналистов. Вспышки, щелчки камер…
Поначалу Леша ничего не заметил, все его внимание было сосредоточено на толпе, окружающей нас, и на нашей безопасности, а потом он поднял взгляд выше – и застыл.
Над зданием висела большая голограмма с нашими именами и указанием открытия.
– Что?..
Он некоторое время растерянно смотрел на голограмму, а потом, круто развернувшись ко мне, спросил:
– Алена, ну зачем?
– Потому что так правильно. Но если ты не согласен, мы можем прямо здесь подискутировать на эту тему. – И я обвела рукой репортеров.
Драг сжал зубы и повел меня в здание.
Научный совет уже собрался, все ждали только нас. В зале как зрители присутствовали мои друзья и родители Алексея.
– Твои мама и папа гордятся тобой. – И, едва на меня в ответ скептически взглянули, я закивала. – Да-да! Они мне сами так сказали.
– Алена, то, что ты вписала мое имя в презентацию открытия, еще ничего не значит.
Я лишь улыбнулась, и Леша сразу заподозрил неладное.
– Не только в презентацию? То-то я думал, о чем это ты с мамой и со своими подругами шушукалась! Заговорщики!
Но он не смог не улыбнуться в ответ.
– А ты разбазариваешь свои заслуги.
– У меня все в дом! И заслуга не только моя.
Поднявшись на небольшое возвышение, я активировала на коммуникаторе презентацию, откашлялась и, обведя взглядом всех присутствующих, начала свою речь: