Мертвое Сердце

* * *

Когда это произошло, Уоррен Глик кружил над океаном в поисках долговязого мужчины в черном, который был Смертью… хозяином, что он предал. Он монотонно планировал вниз, заглядывая в каждую пещеру, но того и след простыл, а потом это случилось….

Дракон просто исчез. Превратился в фигурку из черного камня. Как? – изумленно думал Уоррен, пролетая последние метры до столкновения с океаном. Может, у Тысячи Проклятых свой срок годности? Он и не помышлял о таком. Знал только, как оживить и то, что когда мертвецы умирают, они просто исчезают – видел это своими собственными глазами. Ему казалось, этих знаний вполне достаточно. А выходит, нет.

Едва не утонувший, глотающий воздух ртом, изможденный и до бескрайнего удивленный всем этим, Уоррен лег грудью на выступ, вцепившись руками в камни, пытаясь вылезти из воды, на что у него никак не хватало сил. Он и забыл, каково это чувствовать такую усталость и немощь. А еще страх и злость… обиду и неуверенность в себе. Уоррен считал себя слабаком сейчас, и это причиняло неимоверную боль. А он так надеялся, что подобные ощущения остались далеко в прошлом… в смертные дни.

Когда-то Уоррен работал на Генри Форда, испытывал новые автомобили, на одном из которых собственно и разбился. Он всегда был амбициозным и целеустремленным малым, но так и не успел подняться выше обкатчика. А потом он погиб, но как ни странно это не стало концом его амбициям. Тем более что новым работодателем стала сама Смерть. Уоррен был неплохим парнем, очень даже неплохим, но с комплексами. А для амбициозных людей с комплексами никогда не бывает пределов. Они свято уверены, что достойны большего. Всегда. И поэтому ломаются как хрупкое стекло, если не достигают желаемого, потому что, по сути, не знают, чего хотят на самом деле. Держат в голове призрачный образ и думают, почему им так не везет? Пеняют на других, на обстоятельства, время, на злой рок, продолжая до гробовой доски мнить себя непризнанными полубогами…. Классический пример неудачника, и Уоррен Глик был из таких. Он хотел стать Смертью, потому что это значило иметь всё, что имеет тот, и уметь то, что умеет тот. Остальное же его просто не волновало – ни минусы, ни нюансы.

И именно поэтому сейчас Уоррен Глик находился по пояс в воде немощный и опустошенный, и ему не хватало ни сил, ни желания, чтобы выбраться на выступ.

– Неужели ты и впрямь думал, что всё получится?

Уоррен поднял голову, фокусируя залитые соленой водой глаза, и увидел ее – прекрасную женщину с развивающимися на ветру пшеничными волосами, которая никогда не принадлежала ему и не могла принадлежать, поскольку любила того, кому он был явно не ровней.

– Думал. – подавленно ответил Уоррен.

– Дай помогу.

Она обхватила его за подмышки и втащила на выступ, повалившись на спину с последним рывком.

– Спасибо… Фрэнсис.

Та отмахнулась и села, обхватив колено. На ее плечи было небрежно наброшено пончо из белого соболя.

– Что теперь со мной будет? – спросил Уоррен, тяжело перевалившись на колени перед ней, и глядя во все глаза.

– Ты же знаешь, – ответила та. – Он не простит тебя.

– Значит, всё кончено. – с каким-то болезненным облегчением заключил тот, а потом поднялся и, шатаясь, подошел к отвесной стене из рыхлой красноватой породы, повалился на нее спиной, устремив глаза ввысь. Казалось, он разглядел там что-то, потому что легкая улыбка с привкусом досады тронула его губы.

– Где твоя шляпа?

– Потерял.

– Мне нравилась твоя шляпа. – улыбнулась Фрэнсис.

– И только лишь?

А что ему было терять? Всё и так кончено. Но та не ответила на вопрос, вновь улыбнувшись.