Последний Поезд с Платформы “Погибель”

Тревор успел подумать, что, возможно, этого человека обратили тогда же, когда и его самого — после сражения в Гражданской Войне. Эта мысль успела едва мелькнуть и угасла, потому что все внимание Тревора было сконцентрировано на том, чтобы выстрелить. Одно из существ протяжно завизжало и начало выгорать изнутри. Оно свалилось с крыши, череп его во время падения деформировался и вдавливался, идя красными трещинами, внутри которых разгорался праведный огонь. Его крылья несколько раз взмахнули, закручивая новые вихри снега.

Остальные двое бросились на своего врага.

Женщина оказалась быстрее. Она запрыгнула на Тревора, как хищная пума, прежде чем он успел прицелиться в нее. В то же время зазвучали выстрелы со стороны скал справа и слева. Пули пролетали мимо, пока Лоусон и его жуткая противница с огромной скоростью перемещались из стороны в сторону по крыше. Когтистые лапы твари пытались выцарапать Тревору глаза. В следующее мгновение подоспел и второй перевертыш.

Отчаянным усилием Лоусону удалось столкнуть женщину с крыши. Ее когти утащили с собой большую часть его жилета… как и дерринджер, что лежал во внутреннем кармане.

Раздался новый выстрел.

Правая рука чуть выше локтя вспыхнула резкой болью, выбив из Тревора сдавленный стон, но он не позволил себе сконцентрироваться на боли, потому что необходимо было уйти от атаки когтистых лап второго перевертыша. Правая рука повисла плетью.

Тревор выхватил второй кольт левой рукой, вновь уклонился от когтей, метивших в его лицо, почувствовал, как новая боль обожгла ему шею в районе затылка, но то была лишь царапина.

Резко вдохнув, Лоусон прицелися и левой рукой выстрелил прямо в череп твари.

Искаженное лицо вампира начало гореть в опасной близости от глаз Тревора. Он попытался сделать шаг назад, и в этот момент ему в правый бок угодила еще одна пуля, заставившая его издать отрывистый, полный боли вздох.

Вместе с болью в глубине души Тревора взметнулся страх. В висках застучала отчетливая мысль, что, возможно, здесь и оборвутся их с Энн жизни…

Даже при том, что он — пусть и истощенный длительной жаждой — был достаточно силен по меркам вампиров, их все равно было слишком много. Он замечал, что все больше крылатых перевертышей срывается со скал и выскакивает из леса. Он до сих пор не понимал, как они могли научиться изменяться и превращаться в эту мерзость, но это не меняло факта, что они это могли, а он — нет.

Снова началась пальба. Энн, Рустер и Эрик пытались отстреливаться из вагона.

Сбитая с крыши вампирша вернулась к своему врагу с новой решимостью. Ее когти схватили его за плечи, заставив раны вновь взорваться болью, и сейчас эта агония — вечная спутница человеческой природы — была совершенно некстати… Клыки твари тянулись к шее Тревора. Они почти сомкнулись на его горле, когда он сумел уткнуть ствол кольта левой рукой прямо в подбородок вампирши и выстрелить, прошив ей голову насквозь.

Даже умирая, она держалась за него, как за последний оплот безопасности, однако освещенная пуля начала действовать, и тело женщины принялось выгорать. Глазные яблоки провалились, рот остался зияющей дырой, полной красного жара. Крылья все еще рассекали воздух в стремлении поднять своего противника над крышей вагона.

Тревор пытался сопротивляться, но твари все же удалось поднять его на шесть футов, прежде чем святое серебро обратило в прах ее черные крылья.

Упав на крышу, Тревор едва не задохнулся от боли, но все же сумел прицелиться и выстрелить в существо, несущееся к нему справа, однако пуля лишь оцарапала деревья.

Часть выгорающей вампирши все еще продолжала цепляться за его плечи. Тревор постарался стряхнуть с себя тварь, и, наконец, ему это удалось.

Слишком много пуль свистело поблизости, и непозволительно много уже настигли Тревора… нужно было уходить.

Еще один выстрел оцарапал металл, когда Лоусон с мучительным стоном заставил себя перекатиться по крыше и свалиться в снег, чудом не переломав ребра от падения с большой высоты, а лишь заработав пару сильных ушибов.

Вставай! Вставай немедленно!