– Просит помочь, – перевела Эля и вопросительно посмотрела на мужчину.
– У меня рабочая встреча с этим доктором Ильей. Я специально приехал из Барселоны. Но мой английский не очень, как вы уже заметили. О встрече договаривался не я, а другой человек, который знает русский. Но в итоге пришлось лететь мне. Боюсь, это не встреча выйдет, а какой-то кошмар! И тут встречаю вас. Это просто спасение! Вы так хорошо говорите на испанском. Могли бы вы перевести наш разговор? Я заплачу!
– Что он хочет? – нетерпеливо дернула Элю за рукав подруга.
– Просит поработать переводчиком. У него встреча с Ильей Зурабовичем, но сомневается, что они смогут свободно поговорить.
– Так это по твоей части!
– Еще говорит, что заплатит.
– Ну так тем более! Тебе нужны деньги.
– А ты? – растерялась Эля и смущенно взглянула на терпеливо дожидающегося, пока они договорят, мужчину. Тот, перехватив ее взгляд, вновь улыбнулся.
– А что я? Я на работу поеду. А ты подработай. Смотри, какой красавец! И разулыбался как! Эх, знала бы я по-испански что-то, кроме «адьес», и раздумывать бы не стала. Грех такому красавцу не помочь.
– Аня! – смутилась Эля. – Он женат.
– А я тебе его что, сватаю? Я про работу говорю. Про ее эстетическую сторону. Одно дело – переводить и видеть перед собой противную рожу, и другое – симпатичное лицо. Иди, не парься. Только про Тишку не забудь!
– Аня, ну как я могу про него забыть! – возмутилась Эля. Анна не ответила, послала мужчине ослепительную улыбку и ушла, оставив подругу наедине с незнакомцем.
– Ну что ж, идемте, – вздохнула Эля. – Только у меня есть всего час.
– Этого достаточно! – обрадовался мужчина и вытащил из кармана бумажник. – Сколько вы возьмете за это время?
Ее почему-то задели этот вопрос и жест, которым он распахнул портмоне, будто собирался расплатиться вперед не за услуги переводчика, а за нечто другое, постыдное, неприличное. Она мотнула головой и довольно резко ответила:
– Не надо. Нисколько. Пойдемте уже, не будем терять время.
Аня, узнай, что она отказалась от денег, рассердилась бы. Сказала бы, что нечего выдумывать и что ничего в вопросе мужчины постыдного нет. Наоборот, он поступил прилично, предложив оплатить работу. И Эля в душе была согласна с подругой, тем более что та была права: в деньгах она нуждалась. Но может, если бы на месте этого мужчины был кто-то другой, Эля бы не стала раздумывать и назвала бы цену. Получается, вся загвоздка именно в нем – в его белозубой улыбке и загорелом лице, привлекательность которого не портил даже нос с горбинкой. И в жесте, которым мужчина убирал со лба растрепанные ветром волосы. И в наивном нитяном браслете на смуглом запястье. И даже в кольце из белого золота, собственнически опоясывающем безымянный палец. А может, Аня как раз и поняла бы ее. Иначе с чего напомнила о Тихоне, ведь Эля никогда не забывала о сыне? И Аня об этом знала. Знала, что держалась подруга за своего сына как за единственное бревнышко, оставшееся от плота, и только благодаря ему выплыла, когда ее жизнь превратилась в сплошную катастрофу. Так что увидела Аня в ее взгляде на этого мужчину, что могло натолкнуть подругу на такие мысли? Или не в ее взгляде, а в его улыбке, обращенной Эле?
Эля шла за незнакомцем, который по пути уже что-то бодро ей рассказывал, и все никак не могла избавиться от ощущения, будто так уже было: она шла за ним, слыша его голос, но не слушая, потому что прислушивалась к своим мыслям и ощущениям. Не сейчас и не недавно, а когда-то, может быть, даже не в этой жизни. И не с ней – а с той, какой она стала. На какое-то мгновение мелькнула разумная мысль, что ощущение дежавю связано с воспоминанием, когда она при похожих обстоятельствах познакомилась со своим мужем. И Эля согласилась с этим доводом разумом, но не сердцем, которое вдруг заныло, словно старая рана на погоду, от предчувствия, одновременно хорошего и тревожного, что надвигаются, как буря, перемены. Как бы она ни уговаривала себя, убеждая в собственной мнительности, но ветер перемен, поднявшись недавно, не утих, а, наоборот, набирал ураганную силу.
А может, все дело в том, что этот мужчина просто напомнил ей о той несбывшейся мечте о другой стране, которую она когда-то отвергла? И обоняние уловило призрачные и обманчивые ароматы неслучившегося с ней города, перебившие горьковатые запахи подмосковной осени, – запахи моря, нагретой южным солнцем брусчатки, приготовленных в чесночном соусе креветок, жареных каштанов и кофейной пенки, которые разбередили старую мечту. Да, все дело в этом.
А мужчина по дороге в нужный кабинет уже успел рассказать ей, что работает в компании, поставляющей за границу медицинское оборудование, и что переговоры будут на эту тему. Что ехать в Россию должен был другой человек – некая девушка Татьяна, русского происхождения, которая и подготовила все встречи в России, но незадолго до поездки забеременела, и врач запретил ей перелет. Он рассказал также, что Татьяна изначально надеялась, что все доктора и представители клиник, с которыми она переписывалась, приедут на медицинский конгресс, который со дня на день откроется в Барселоне, и начатые переговоры удачно завершатся там. Но не все приняли приглашение. В частности, доктор Илья с труднопроизносимой фамилией поехать не смог. Все это мужчина рассказал Эле торопливо, желая ввести ее в курс дела до начала разговора. И только уже оказавшись перед нужным кабинетом, спохватился: