Мирабелл. Ну, по-моему, ваша милая матушка готова выйти за любого, кто хоть чуточку похож на мужчину — пусть и сходства-то с гулькин пос.
Миссис Фейнелл. Женщины слабые созданья. Каждая из нас может оказаться в подобном положении: стоит только дожить до тех лет, когда на смену здоровому аппетиту приходит неестественное возбуждение.
Мирабелл. Старухи так же полны нездорового интереса, как и девчонки. Это у них вроде бледной немочи второго детства. Что-то похожее на позднюю весну: не успели цветы распуститься — глядь, и увяли.
Миссис Фейнелл. Сюда идет ваша пассия.
Мирабелл. Идет на всех парусах: корпус рассекает воздух, вымпелы плещутся по ветру[254], а позади целая флотилия дураков. Нет, я сдаюсь!
Миссис Фейнелл. Не вижу флотилии — только утлую лодчонку, которая тащит на буксире камеристку моей кузины.
Мирабелл
Уитвуд. Они слетаются, как бабочки на свечу... Фу, запыхался и растерял все сравнения...
Милламент. У меня у самой сегодня не тот вид. Мы ужасно спешили, а на улице такая толпа народа.
Уитвуд. Бежали, подобно опальному фавориту, и, как он, — всеми покинутые.
Милламент. Дорогой мистер Уитвуд, оставьте свои каламбуры — они меня раздражают...
Уитвуд. Как лекаря румянец на щеках больного. Но сударыня, я над ними не властен: они родятся помимо моей воли.
Милламент. Опять за свое! Минсинг, голубушка, стань между мной и его остроумием.
Уитвуд. Да, миссис Минсинг, заместо экрана перед горящим камином. Признаться, я не на шутку разгорелся сегодня — прямо полыхаю!
Миссис Фейнелл. Где ты так задержалась, Милламент, душечка?
Милламент. Что ты! Спешила, как никогда, спрашивала о тебе всех встречных, гонялась за тобой, как за модной выкройкой.
Уитвуд. Оставьте свои каламбуры, сударыня. Кстати, повстречавши ее мужа, вы и не подумали осведомиться о ней.
Мирабелл. Простите, Уитвуд, но спрашивать мужа о жене все равно, что гоняться за немодной выкройкой.
Уитвуд. Вот это выпад! Ваша взяла, признаюсь.
Миссис Фейнелл. Однако, душечка, когда я уходила, ты была уже одета.