Комедии

Добротой и вниманием пронизаны письма Конгрива к друзьям, знакомым, коллегам. В письмах с отчетливостью раскрывается своеобразие авторской манеры Конгрива: острая наблюдательность, юмор, безупречность и лапидарность стиля. Вот в небольшом абзаце он с легкой иронией описывает аристократическое общество, собравшееся на водах в Танбридже; вот рассказывает о политических новостях, остроумно комментируя высказывания государственных деятелей; а вот описывает бурю, пронесшуюся над Лондоном в 1703 г.[398] И всюду — живой ум человека, привыкшего видеть, оценивать, сопоставлять.

До старости сохранил Конгрив чувство юмора, которое так в нем ценили друзья. Джонатан Свифт признавался, что всегда смеялся от души, когда разговаривал с «приятным собеседником» мистером Конгривом[399]. Высоко ценил Свифт драматургию Конгрива. «У себя в комнате, — писал он, — я увидел томик пьес Конгрива, заглянул в него... и не смог оторваться до полуночи. Никогда не встречал ничего подобного...»[400]

Комедиями Конгрива зачитывались многие поколения. Его произведения вошли в золотой фонд английской литературы и театра. Они и сегодня пленяют читателя и зрителя своим остроумием, тонким юмором.

В воскресенье 24 января 1670 г. в семье йоркширского сквайра Уильяма Конгрива и его жены Мэри Браунинг родился сын, которого в честь отца также нарекли Уильямом[401]. Конгривы принадлежали к старинному дворянскому роду, представители которого в разное время занимали видное положение как в столице, так и провинции. Дед Конгрива, Ричард Конгрив, был одним из тринадцати стаффордширских дворян, спасших жизнь Карлу II после поражения при Уорчестере.

Буржуазная революция разорила Конгривов. Постепенно они теряют свои титулы и статус потомственных дворян-аристократов, незаметно превращаясь в разночинцев.

Вскоре после рождения сына Уильям Конгрив переехал со всем семейством из небольшой деревни Бардси Грейндж, неподалеку от Лидса, где он жил, в Лондон, а затем, через несколько лет, купив чин лейтенанта, — в Ирландию. По-видимому, характер у Конгрива-старшего был не из легких, он с трудом уживался с людьми, нередко ссорился, в результате чего часто менял службу, кочуя из города в город. В 1681 г. Конгривы осели в городке Килкенни, где глава семьи вступил в полк графа Ормонда.

В двенадцать лет Уильяма-младшего отдали в школу в Килкенни, весьма респектабельное заведение для юных джентльменов, которое в свое время закончил Джонатан Свифт[402]. В школе, опекаемой самим графом Ормондом, одновременно обучалось около шестидесяти мальчиков в возрасте от девяти до пятнадцати лет. Помимо общеобразовательных предметов здесь изучали латынь, греческий, древнееврейский, стихосложение и риторику, штудировали Цезаря, Цицерона и Теренция. Как рассказывают, Конгрив написал здесь свое первое стихотворение — на смерть любимой сороки учителя.

Не все, заканчивающие школу в Килкенни, продолжали ученье в колледжах: многие становились торговцами, аптекарями, стряпчими. Лишь наиболее одаренным удавалось поступить в дублинский Тринити-колледж, который мог бы по праву гордиться своим преподавательским составом. Колледж выпустил из своих стен многих выдающихся людей Англии. Здесь в разное время учились Свифт, Голдсмит, Шеридан. Дисциплина в колледже была суровой. Занятиям посвящался почти целый день: латынь, греческий, искусство декламации, логика, богословие, история. Не следует однако полагать, что жизнь студентов была целиком отдана наукам. Перемахнув вечером через каменные стены, окружавшие колледж, воспитанники Тринити оказывались на улицах шумного и многолюдного Дублина с его клубами-кофейнями, тавернами, парками и знаменитым театром Смок-Элли, руководитель которого Джозеф Эшбери служил некогда в одном полку с отцом Уильяма. Конгрив часто посещал этот театр, по нескольку раз смотрел пьесы Бенджамина Джонсона, Томаса Отвея, Джона Драйдена, Томаса Дюрфея. В личной библиотеке Конгрива в эту пору появляются книги по вопросам театра и драматургии, среди них — «Практика театра» французского писателя и критика Франсуа Эделена д"Обиньяка и «Очерк о драматической поэзии» Джона Драйдена.

В 1688 г., в канун так называемой «славной революции», Конгрив, как и многие протестанты, вынужден покинуть Ирландию, где огромную власть и влияние обрели католики, поддерживаемые королем Яковом II Стюартом.

О первых годах пребывания Конгрива в Англии известно немного: весну и лето 1689 г. он провел в родовом поместье деда Стреттон Холле в графстве Стаффордшир; здесь, по-видимому, он начал писать свою первую комедию «Старый холостяк».

17 марта 1691 г. Конгрива зачисляют студентом Миддл-Темпла, одной из четырех лондонских корпораций, готовящих юристов. В Темпле все рождало литературные и исторические ассоциации: одним из студентов школы был Чосер, здесь работал Томас Мор, свой путь начинали многие выдающиеся драматурги Англии, среди них — Джордж Этеридж, Томас Шедуэлл, Уильям Уичерли, Томас Саутерн. О жизни Конгрива в Миддл-Темпле рассказывает один из его ранних биографов Джайлз Джейкоб (есть предположение, что Конгрив сам продиктовал эти сведения автору книги)[403]: «Мистер Конгрив обладал слишком тонким вкусом и живым умом, чтобы долго увлекаться скучным и неинтересным занятием, где, как правило, преуспевают люди усидчивые и дотошные, которые опережают, в данном случае, своих собратьев по профессии, обладающих фантазией и воображением. У мистера Конгрива неприязнь к адвокатуре сочеталась с любовью к Поэзии, что способствовало его увлечению Сценой, которая находилась в ту пору в печальном состоянии и нуждалась в поддержке...»[404]

В Миддл-Темпле Конгрив познакомился с кругом людей, чьи интересы не ограничивались юриспруденцией. Одним из его приятелей стал будущий писатель-эссеист Уолтер Мойл, который и привел впервые молодого Конгрива в кофейню Уилла, излюбленный приют литераторов, поэтов, драматургов. Здесь юноша встречается с Джоном Драйденом, признанным авторитетом в литературных и театральных кругах.

К Конгриву вскоре начинают обращаться за юридической помощью: он составляет различные деловые бумаги для издателя Джейкоба Тонсона, улаживает тяжбы между авторами и книготорговцами.

В феврале 1692 г. появляется первое литературное произведение Конгрива — роман «Инкогнита», действие которого происходит во Флоренции. Юные герои романа — Аурелиан и Джулиана, скрывавшая свое имя и назвавшаяся Инкогнитой, — прежде чем соединиться узами брака, проходят сквозь многочисленные испытания. Побеждают справедливость, молодость и искреннее чувство. Критик и языковед Сэмюэл Джонсон писал о романе: «Его хвалят биографы Конгрива. Они, как правило, цитируют несколько абзацев из предисловия, которое, спору нет, написано чрезвычайно разумно. Что касается меня, я тоже скорее хвалил бы роман, нежели читал его»[405].

В том же году Конгрив опубликовал свои первые переводы — три оды Горация, которые вошли, в сборник, изданный критиком Чарлзом Гилдоном. Джон Драйден, выпускавший в то же время однотомник произведений Ювенала и Персия, включил в него переведенную Конгривом сатиру Ювенала. Обращение к античным авторам подняло авторитет Конгрива в литературных кругах: подлинный поэт, согласно эстетическим критериям конца XVII — начала XVIII в., отличался от простого рифмоплета тем, что знал античность и мог пользоваться в своем творчестве наследием древних. Тонкое понимание Гомера Конгрив обнаружил, когда в 1693 г. по просьбе Драйдена перевел отрывок из «Илиады» — плач Приама, Гекубы и Андромахи над телом Гектора. Драйден высоко оценил переводы Конгрива, отметив несомненную одаренность юного поэта, его умение передать оттенки оригинала, его «трагедийность и нежность»[406].

В марте 1693 г. в театре Друри-Лейн состоялась премьера комедии Конгрива «Старый холостяк» («The Old Bachelor»). Пьеса прошла четырнадцать раз кряду, что было по тем временам признаком большого успеха[407]. Критик и драматург Питер Мотте писал, обращаясь к читателям «Джентлменз Джорнал»: «Успех «Старого холостяка» столь велик, что я едва ли смогу добавить что-нибудь. Вы, вне сомнения, уже читали пьесу, она была трижды издана в течение месяца. Следует заметить, что в чтении комедия ничуть не проигрывает по сравнению со сценическим воплощением»[408].

Успеху пьесы, несомненно, способствовал прекрасный актерский состав: в роли старого холостяка Хартуэлла выступил крупнейший актер эпохи Томас Беттертон; блестящий исполнитель комедийных ролей Томас Доггет был великолепным Фондлуайфом; роли Летиции и Араминты сыграли ведущие актрисы театра Элизабет Барри и Энн Брейсгердл, в которую Конгрив был страстно влюблен и для которой создал роли во всех своих четырех комедиях[409].

Вскоре после премьеры «Старого холостяка» Конгрив уезжает в провинцию, чтобы отдохнуть от шумного Лондона и театральной суеты. В письмах к издателю Тонсону он жалуется на недомогание и ухудшающееся зрение, пишет о предполагаемой поездке на воды — в Танбридж Уэллз или Эпсом[410].

Между тем работа над следующей комедией не прекращалась. Премьера «Двойной игры» («The Double Dealer») состоялась в декабре того же 1693 г. Успех спектакля был умеренным, хотя пьеса и прошла восемь раз подряд. Драйден писал поэту и критику Уильяму Уолшу: «Двойная игра» раздражает большинство публики. В защиту комедии выступают лишь знатоки, которые, как всегда, в меньшинстве. Пьеса, однако, набирает силы с каждым днем и прошла уже несколько раз. Дамы полагают, что драматург изобразил их шлюхами; джентльмены обижены на него за то, что он показал все их пороки, их низость: под покровом дружбы они соблазняют жен своих друзей. Мои стихи, предваряющие пьесу, были написаны до того, как ее поставили, но и сегодня я не изменил бы в них ни строчки, как не изменю и своего доброго мнения о спектакле»[411].

В «Посвящении» к первому изданию пьесы Конгрив в вежливых, но суровых тонах ответил на все обвинения, которые ему предъявляла светская публика. Утешением драматургу могли служить уже упомянутые стихи Драйдена, в которых автор «Двойной игры» сравнивался с Шекспиром, и четверостишие Свифта: