Мёртвая бабка

Оксана права, Ань, – папа встал на сторону дочери. – Мы вызовем полицию, и снова среди них будут жертвы. У меня и так такое чувство, будто смерти погибших вчера полицейских на нашей совести.

–

Но что же нам тогда делать? – голос мамы стал ещё более испуганным.

Тем временем в дверь снаружи уже начали ломиться. Вернее, не «начали», а «начала», потому что мёртвая бабка была за дверью одна. В прихожей стали раздаваться гулкие звуки ударов. Снова выглянув в глазок, Оксана увидела, что старуха стала в бешенстве бросаться на дверь и яростно колотить её кулакам. Лицо её при этом стало ещё более страшным.

В ужасе отпрянув, Оксана снова прижалась к маме.

–

Что же теперь будет, мам? – всхлипывая, спросила она. – Мы умрём? И потом станем такими же?

–

Ну что ты, родная, – стала утешать её мама. – Мы сейчас всё-таки вызовем полицию, и бабушку снова…

Запнувшись почти на полуслове, не сумев найти нужного слова, она замолчала.

–

Что «снова»? – Оксана подняла на маму заплаканные глаза.

Мама ничего не ответила. И тогда в их разговор опять вмешался папа.

–

А что это за сырость под глазами? – пытаясь шутить, папа приобнял дочь, а с ней, заодно, и маму. – Не бойтесь, маленькие, выбить железную дверь ей не по силам! Вы и сами это видите!

И тут… Совершенно внезапно удары по двери снаружи, как и вообще всякие доносившиеся оттуда звуки, прекратились. Как-то в один миг, словно отрезало. Повисла абсолютная тишина. Что называется до звона в ушах. Казалось, в ней было слышно биение сердец всех троих. И уж по-настоящему было слышно их дыхание.

–

А полицию уже наверняка соседи вызвали, – шёпотом пробормотала Оксана, настороженно прислушиваясь к повисшей вокруг тишине.

–

Конечно вызвали, – уверенным тоном проговорила в ответ мама, отстраняясь от дочери и на цыпочках подходя к двери.