Да что тут разговаривать! – это уже был голос кого-то четвёртого. – Вам просто нужно сейчас умереть. Ненадолго. А потом вы оживёте и станете бессмертными. Как мы! Не веришь?
На какое-то время там повисло молчание. Однако вскоре тот же самый голос продолжал:
–
Ну, если не веришь, выстрели в меня. Выстрели! Ну же!
–
Отставить, младший сержант! – опер Андреич по-настоящему заорал. – Сядь на стул, тебе говорят!
–
Да нет уж, Андреич, я уже не младше тебя по званию, – проговорил, судя по голосу, тот, что только что предлагал в него выстрелить. – Поэтому не командуй! Ты лучше скажи, ты будешь в меня стрелять?!
При всех этих словах холодная, леденящая внутри всё, тревога бесцеремонно вползла в Оксанину душу. Что всё это значило? Почему многие из выкрикиваемых сейчас в «дежурке» слов словно копировали то, о чём говорила и преследовавшая их семейство мёртвая бабка? Неужели бабкины слова о том, что она «оживила кое-кого из своих давних подруг, и не только их», правда?! И кто-то из тех, кого она «оживила» ещё, пришёл сейчас сюда?!
О чём-то похожем в ту же секунду подумали и её мама с папой.
–
Я пойду посмотрю, – папа отстранил от себя жену и дочь.
–
Не ходи! – мама и Оксана хором это почти прокричали.
–
Я осторожно, только взгляну, что там делается, и сразу назад, – папа был упрям.
–
Обещай, что ни во что не будешь вмешиваться, – мама смотрела на него с огромным беспокойством и страхом.
–
Этого и обещать не надо, – успокаивающе улыбнулся в ответ папа. – Вмешаться во что бы то ни было означало бы бросить вас! А уж этого я никогда не сделаю.