Повисло недолгое молчание. Стас ни о чём больше не спросил. Однако, как оказалось, этого и не требовалось. Потому что упырь спустя всего пару минут стал вводить его «в курс дела» сам.
– Начнём с того, что меня зовут Степан, – нарушая установившееся между ними безмолвие, как ни в чём ни бывало, проговорил он. – Именно я представлю тебя нашему Повелителю.
Услышав это, Стас удивлённо уставился на только что представившегося ему Степаном незнакомца. Повелителю? Сектант, что ли, какой-то? Подземный… Однако, он ни слова не сказал и ничего у того типа не спросил. Тому же, как оказалось, этого было и не нужно, потому что он и безо всяких вопросов продолжал:
–
Да-да! Повелителю! Понимаю, в твоей прежней жизни такого не было, но привыкай. Теперь у тебя, как и у всех нас, есть Повелитель. Ведь ты наверняка уже понял, куда, то есть, к кому, попал и кем стал.
И вот тут-то Стас не выдержал. Потому что узнать то, о чём только что проговорил представившийся Степаном субъект, он тогда хотел больше всего на свете. Мыслей же о том, кем во все времена становились люди, «оживая» после укуса упыря, – ведь он немало об этом раньше читал! – у него в голове упорно не появлялось.
–
Кем? Кем я стал?! – в тот миг буквально заорал он на Степана, не утерпев и схватив его за плечи. И по его лицу стало понятно, что что догадываться о том, в кого он, укушенный упырём, превратился, он всё-таки уже начал.
–
Понятно, кем! – издевательским смехом, видя мысли Стаса и отлично понимая его состояние, засмеялся Степан. – Ты стал таким же, как и та милашка, что тебя укусила! Мы называем себя другими.
–
Что?! Я стал кровососом?! – это у Стаса получилось прокричать так громко, что даже пламя светившего в подземелье факела заколебалось как от лёгкого дуновения ветерка.
–
Я же тебе сказал, мы называем себя другими! В остальному ты прав. Ты теперь один из нас.
–
А вот это видел?! – в следующий миг скрученная чумазой рукой Стаса фига оказалась у упыря перед самым носом.
Опешив, Степан поначалу даже и не сориентировался, вспылить ему или рассмеяться в ответ на дерзость новообращённого. Основания-то были и для того, и для другого. Но потом всё же рассмеялся. Потому что ему и в самом деле сделалось очень смешно.
–
Я бы на твоём месте фигурами такими особо не разбрасывался, – смеясь, проговорил он Стасу.
–