Закончив с ним беседовать, я отправил его ненадолго погулять и пригласил к себе финансиста. Вот этот парень мне понравился больше. Звали его Давыдов Матвей Всеволодович. Если мой будущий юрист был похож по внешнему виду на помесь хомяка с кротом, то этот парень напоминал мне добермана.
Ему было тридцать пять лет, высокого роста, приятные черты лица, немного высокомерный взгляд, дорогой костюм — своим внешним видом он воплощал собой успешного дельца, которому все легко давалось. Ну а если не давалось, то он забирал это силой. Вот с ним наш разговор затянулся подольше, мне было интересно с ним пообщаться.
— Матвей Всеволодович, судя по вашему послужному списку, вы редко где задерживаетесь надолго. У вас настолько склочный характер, что не можете долго работать с одним человеком? — спросил я у него, после того, как почитал его резюме и задал несколько банальных вступительных вопросов.
— С работодателями я обычно не ругаюсь — это плохо сказывается на уровне заработной платы, — усмехнулся Давыдов. — Просто мне довольно быстро становится скучно и неинтересно. Я люблю крупные проекты и большие дела. Обычно меня нанимают, когда есть чем заняться, но интересная работа быстро заканчивается. Приходится отнимать продуктовые киоски, а это для меня слишком скучно, даже если мне за это хорошо платят.
— Продуктовые киоски? — переспросил я.
— Я немного утрирую, ваша светлость. Под киосками я всего лишь подразумевал небольшие предприятия.
— Понятно. Ну в таком случае, у меня есть для вас хорошие новости — со мной вам будет интересно довольно долго. Работы будет много и именно такой, как вы любите — в основном, это крупные проекты, — заверил я его. — Заниматься мелочами я и сам не люблю. Да и все активы, над которыми вы будете работать, вряд ли можно назвать продуктовыми киосками.
— Это очень хорошо, Владимир Михайлович, — улыбнулся Матвей блеснув белоснежными зубами. — Разрешите задать вам один интересующий меня вопрос?
— Само собой, мы здесь и сидим для того, чтобы задавать друг другу вопросы.
— С учетом моего предыдущего опыта, я бы хотел вас попросить, чтобы в некоторых ситуациях вы разрешили принимать мне решения самостоятельно, по своему разумению.
— Собственно мне как раз и нужен человек, который не будет постоянно досаждать мне вопросами, — сказал я. — К тому же, бывают дни, когда я даже физически не смогу вам ответить, так как кроме деловых интересов, у меня еще имеется служба Мироходцем. Поэтому вы часто будете принимать решения сами.
— Рад это слышать, ваше сиятельство.
— Естественно, вы будете учитывать мнение моего юриста и начальника службы безопасности, — на всякий случай предупредил я его. Человек, который будет сам по себе, меня тоже не устраивал.
— Ну это даже не обсуждается. Каждый должен заниматься своей работой.
— Хорошо, что вы это понимаете. Ну а с чем связана ваша просьба, собственно говоря?
— Очень часто случается так, что мои наниматели не доверяют моему опыту, либо вмешиваются в ситуацию в тот самый момент, когда этого как раз делать совершенно не нужно. Поэтому мне бы хотелось этого избежать, — пояснил Давыдов. — Подобные вещи не дают работать в полную силу, а потом появляются разного рода недопонимания.
— Надеюсь у нас их будет немного.
Затем мы еще обсудили ряд вопросов, среди которых меня больше всего интересовали конкретные примеры его работы, после чего я попросил Давыдова также дождаться окончания моего разговора с последним на сегодня человеком — кандидатом на место начальника службы безопасности. В заключении я хотел провести небольшое собрание и познакомить их друг с другом.
В отличие от двух первых моих собеседников, последний был дворянином и имел титул виконта, такой же, как и у меня. На его пальце красовался родовой перстень, на котором был изображен герб — окруженный зеленым дубовым венком черный молот на белом поле. Звали его Верховцев Леонид Александрович.
Ему было сорок два года, однако он был в прекрасной физической форме. Легкая пружинистая походка, широкие плечи, вот только с эмоциями у него явно были проблемы. Складывалось впечатление, что Верховцев лишен их напрочь. Его лицо не было мрачным, веселым или хмурым, а взгляд не выражал вообще ничего. Именно так смотрят питоны, перед тем как сожрать свою жертву.