— Барон Димир! Крокодил карамба! «Полицию Москвы» карамба!
Я смотрел на плюшевого и не мог поверить, что он не шутит. Неужели он и в самом деле собрался ящерку с собой забрать? Даже не знаю, что ему сказать...
— Ты с ней телик собрался смотреть? А вдруг она тебя сожрет?
— Крокодил карамба, — шмыгнул носом плюшевый и стукнул окаменевшей ящеркой о землю.
В ответ на это ящерица недовольно зашипела и сменила окрас с серого на зеленый, став практически незаметной на фоне травы.
— Карамба! — восхищенно пролепетал Тосик и стукнул ей о землю еще раз.
Ящерка зашипела снова. Так, пора заканчивать, иначе их веселая игра может продолжаться до бесконечности.
— Хрен с тобой, плюшевый! Но если она будет гадить по углам, то сам за ней будешь убирать, понял? — я скинул Рюкзак на траву.
— Крокодил карамба! — радостно завизжал плюшевый и потащил своего нового приятеля в Рюкзак.
Ну, если так и дальше пойдет, то у меня дома скоро целый зоопарк из иномирцев появится. Крокодил карамба!
Глава 10
Демид Сергеевич Баркалов пьянствовал в «Старой мельнице» уже третий день подряд и останавливаться на этом не собирался. Вот уже на протяжении нескольких лет он ежемесячно уходил в запои, которые длились по пять-шесть дней. Такие многодневные загулы он называл симпозиумами.
Его отец, граф Сергей Иванович Баркалов поначалу пытался бороться с образом жизни непутевого сына, но со временем бросил это безнадежное дело. Менять своих привычек молодой виконт не желал. Он окружил себя такими же приятелями и предпочитал проводить время в их компании.
Граф даже стекольный завод приобрел после смерти Соколова, чтобы приобщить сына к делу, но все было без толку. Завод его сынок благополучно просрал и позволил выкупить его ушлым сотрудникам сына Соколова практически задаром.
Это стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения графа. Он перестал снабжать сына деньгами в безразмерном количестве и пообещал вовсе перекрыть молодому Демиду кислород, если тот не вернет завод.
Поначалу виконт оставил слова отца без внимания. Так часто бывало. Папенька наговорит всяких грубостей в порыве гнева, а потом ему становилось жаль своего сыночка и он вновь понемногу начинал давать ему деньги. Так что все возвращалось на круги своя.
Вот только в этот раз все вышло иначе. Впервые Сергей Иванович не спешил менять гнев на милость и вновь ставить сынка на довольствие.