Вообще, должен сказать, что самураи сильно отличались от дикарей из Британской империи. Если бы я не знал, что между нами и японцами имеется конфликт, а Николай Александрович Романов всерьез опасается начала войны между нашими империями, то сам бы никогда не предположил ничего подобного.
Во всяком случае японцы относились к нам так, что мы не замечали этого и проявляли исключительное уважение. Улыбки их были холодными и вежливыми, но они были и это самое главное во всей этой истории.
К тому же нас постоянно благодарили, будто мы не приглашенные гости из не самого дружественного государства, а местные герои, о которых знает каждый ребенок. Чего стоит торжественная встреча нашей делегации в гостях у префекта Кагосимы, на которой было сказано много приятных слов в наш адрес.
Ну а на третий день нас наконец вновь отвезли в Ибусуки, где мы смогли отдохнуть в нормальном понятии этого слова. Без речей, официальных торжеств и протокольных мероприятий.
В наше распоряжение вновь выделили тот самый гостевой дом в уютном парке и передали на попечение Харуко.
Лишь после этого все вновь встало на свои места. Подчеркнутая вежливость, внимательный взгляд японки, которая ловила каждое наше слово... В общем, наступила привычная жизнь, где за нами шпионили как за врагами.
Единственное, что нас очень радовало — это горячий черный песок и теплые воды Тихого океана, которые тоже никуда не делись за время нашего отсутствия. Поэтому мы полностью отдались отдыху — купались, отдыхали в горячем песке, сытно кушали, да и вообще проводили время в свое удовольствие.
Но все хорошо в меру. К вечеру второго дня, проведенном в курортном Ибусуки, нас потянуло домой. Так что новость о том, что Подарина поправилась настолько, что готова к более-менее спокойному перелету в Великое Москвоское княжество, пришлась как нельзя кстати.
На следующий день нас отвезли в аэропорт и организовали вылет на выделенном под нас спецборте.
Провожали нас без особых почестей, что приятно порадовало — пафоса нам уже хватило с головой, так что если бы и в аэропорту случилось какое-нибудь протокольное торжество, это уже было бы слишком.
Огасавара поблагодарил нас за оказанную его империи помощь, выразил надежду, что нам все понравилось, а затем оставил нас в покое.
После того, как мы оказались в самолете, настроение у всех заметно улучшилось. Все-таки каким бы ни был прием, а возвращаться домой всегда приятно. Тем более, что мы возвращались с чувством выполненного долга и этот факт улучшал наше настроение еще сильнее.
В результате была распита пара бутылок коньяка, бутылка вина, а затем мы угомонились и заснули. Нас ждал многочасовой перелет и Москва.
Помимо личного автомобиля, в аэропорту меня встречал Верховцев.
— Леонид Александрович, вы хоть иногда улыбаетесь? — спросил я, когда мы оказались в автомобиле и мчались по трассе.
— Редко, Владимир Михайлович, — ответил он. — Только когда для этого есть хороший повод.
— Судя по выражению вашего лица, у нас для этого никогда нет поводов, — не смог я сдержать улыбки. — Мне кажется, что чувство радости вас посетит только после того, как сдохнет наш последний враг.
— Вряд ли, — покачал головой мой начальник безопасности. — На его месте всегда может появиться новый.
Как разговаривать с этим человеком, если кроме как о делах, он больше ни о чем не думает?
— Ну Бог с ним, — сдался я. — Раз уж для шуток у нас времени нет — делитесь новостями. Что у нас новенького произошло за эту неделю?