— Он поступил неожиданно, но это открывает для нас новые возможности, — говорит Вербицкий.
— Верно! — Распутин тоже так думал.
— Думаете, стоит забрать не только замок, но и все земли? — а это уже была женщина.
— Думаю, мы так и поступим. Только заберем, вообще, все, вплоть до его жены и зверушек, которых запрем в цирке на потеху публике.
— Какой ты кровожадный, Григорий!
— А ты как всегда, коварна и труслива, — не остался он в стороне, и провел ладонью по ее щеке. — Но это я понял уже давно… Еще с тех пор, когда ты трусливо сдала мне без боя «Гордость» и сбежала.
— Ну, а что поделать? Я не собиралась умирать за этот кусок камня.
— Ой, дура! — покачал головой Распутин. — Назвать легендарную крепость Рода куском камня.
— Полегче со словами! — вмиг стала опасной женщина, и из ее кимоно стали выползать антрацитовые разломные змеи. — Я уже не та, что раньше…
Распутин усмехнулся, похоже, нимало не испугавшись.
— Верно… Раньше ты была намного умнее!
Глава 17
Ну, здравствуй… мама! В том, что это была Арина Галактионова, не было сомнений. Уж слишком уникальным был цвет её волос. Издалека можно было подумать, что он седой или пепельный, но это было не так. Ни то, ни другое. Цвет был ближе к мышиному серому, и такого оттенка волос я не видел ни у кого больше. Ну, фотографии, понятно, тоже её не видел в поместье у отца, где все следы её пребывания были тщательно уничтожены. В мировой сети имелись фото, и как видно она совсем не изменилась.
Арину Галактионову нельзя было назвать красавицей, в отличие от Императрицы, и от моей супруги, да и… есть у меня ещё несколько красоток на примете. Она была такой же, как и её волосы, не особо заметной. Особенного в ней было всего две вещи: её фамилия и Дар. Естественно, Арина владела нашим родовым Даром Приручателей. Я не нашёл упоминаний, насколько хорошо, но факт оставался фактом.
Да и эти змеюки, которые она только что призвала, показывали её уровень. Это были Теневые Гадюки, одновременно живые, и одновременно иллюзорные твари, которые большую часть времени проводили у себя в тенях, появляясь по призыву хозяина. Арина явно не была новичком, раз легко с ними справилась.
А вот что меня смущало, так это то, кем она является для меня. Нельзя сказать, что я не думал об этом. Думал, конечно же, особенно в детстве. Потом решил, что она погибла, не получая от неё никаких вестей. Поначалу меня это, ой, как сильно интересовало. Долго не мог понять, я родился полноценно в этом мире, или моя душа воплотилась в ребёнке в возрасте пяти лет. Это было странным, потому что, как правило, дети ощущают себя раньше. Я же помнил все именно с пяти лет. А ещё было интересно моё тело. Я был точной копией себя из прошлого мира, но помоложе, и несколько «подрищавей». Но это точно было моё тело. И как это получилось здесь, я затруднялся ответить.
Дать мне ответ на этот вопрос могла бы, наверное, Богиня Судьбы, если бы она хоть иногда являла свой лик обычным смертным. Ну, или Хранитель Кодекса, который, впрочем, не сильно отличался от неуловимой богини. Да, его всегда можно было встретить в полутёмном архиве Первой Крепости, только толку от этого было немного. Старый хрыч не отличался многословием. А ведь я пытался узнать, куда именно попадают души Охотников, которых Кодекс признал достойными перерождения. Теперь остаётся только гадать. Но, в принципе, учитывая, что свою мать я не видел с самого детства, а отец оказался таким себе папашкой, грустить мне было не о чем. Ну, кроме того, что именно «детством» для меня было то другое детство — в прошлом Мире, в рядах Охотников, где жёсткие, а порой и жестокие преподаватели гоняли нас в хвост и в гриву.
А здесь же, я улыбнулся своим мыслям, возможно именно «местное» детство относилось к тому самому «отдыху», который был мне обещан. Так что, по факту, претензий у меня быть не должно. Отдых обещали, и я его получил. По поводу того, сколько он будет длиться, уговора не было. Улыбка моя стала ещё шире. Все произошедшее со мной очень напоминало игрища одной Тёмной, и очень жизнерадостной Богини. Что-то, в последнее время, она часто незримо встречается на моём пути, точнее, я сталкиваюсь с результатами ее действий и манипуляций. А вообще, это последнее существо, с которым я хотел бы увидеться лично. Уверен, она не забыла мою весёлую шутку. Ну, а чего она? Ей, значит, шутить можно, а Сандру нет? Можно подумать, обидели мышку, накакали в норку.
За такими мыслями я сам не заметил, как добрался по коридорам и проходам до нужного мне места. Из лёгкого транса меня вывел грозный оклик.
— Стой!