— И оно у меня на самом деле есть…
Дверь резко и без стука распахнулась, и Шаманов с графиней чуть не подпрыгнули от испуга.
В комнату ввалился холоп с подносом. На подносе помещались кипящий самовар, семь стаканов, типа тех, которые выдавали в советских поездах, а еще небольшой медовый торт. В торте не хватало одного куска.
— А где кусок? — поинтересовался я у холопа, — Почему торт не целый? Сожрал, сука?
— Не, студенты съели, барин! — запротестовал холоп, — Это же из остатков, с ужина.
— Ладно, заслужил. Лови.
Холоп поставил поднос на столик, а я швырнул моему личному официанту рубль.
— Не забудь до утра всю посуду вернуть в столовку, или где ты там спёр самовар, — посоветовал я холопу.
— Все сделаем, барин!
Холоп ретировался, а я внимательно посмотрел на Шаманова:
— Акалу, брат. Прошу тебя не обижайся, но…
— Мне опять пойти погулять? — сообразил Шаманов, но в очередной раз обиделся.
— Ты парень догадливый, — кивнул я, — Я в тебе не сомневался. Да. Иди, постой на стрёме. И проследи, чтобы нас с графиней никто не беспокоил.
— А вы чем тут будете заниматься? — заинтересовался Шаманов.
— Горячим сексом с тройной пенетрацией, аналом и оралом, чем же еще? Иди уже.
Шаманов хотел еще поспорить, но я выставил его за дверь.
Дю Нор смотрела на меня со страхом, смешанным с шоком.
И дело было не в том, что она боялась тройной пенетрации, само собой. Тут бы и Дрочило понял, что я просто прикалываюсь. Нет, дело было в том, что с графиней ни разу в её жизни никто так не разговаривал.
Я подошёл к двери и резко открыл её, чтобы убедиться, что Шаманов не подслушивает.
Как я и ожидал, Акалу ничем подобным не занимался, а стоял в десятке метров от двери. Я благодарно кивнул ему, а потом закрыл дверь.