Какие бы на Земле ни наступили времена, пока живо человечество, внутри него всегда будут люди, несущие в себе зерно чистого стремления к Богу. Те, для кого пробуждение есть единственный способ реализовать себя, а мир – не более чем одно из средств на пути к цели. Они становятся искателями, и они приходят к Богу. Они, в конце концов, становятся мистиками самого разного уровня и делают в мире то, что необходимо. Они превращаются в связующее звено между Богом и миром, и их Работа нужна и земному, и запредельному. Фактически их присутствие и Работа есть одно из условий продолжения Творения, а значит – одно из условий существования нашего мира, так что мистики будут жить в нем ровно столько, сколько будет жить он. А может быть – даже немного дольше.
Феномен адвайты
Есть опыт и переживание, и есть их выражение в словах. Оформление опыта словами создает возможность передачи
Существует знание, в котором обобщается опыт многих людей и выводятся некие закономерности того, как все устроено. Это уже знание несколько более общее и не совсем практическое. Оно помогает понять что-то не столько о предмете опыта, сколько о том, как он вообще получается, и о людях, которые к нему приходят. В рамках духовного Пути практическое знание, например, это описание усилий в осознании себя тем, кто прикладывал их достаточно долго и может рассказать о препятствиях и ловушках, с которыми столкнулся. Это живой опыт одного человека, который чего-то достиг и делится этим с другими. Более общим знанием в данном примере станет обобщение опыта десятков или сотен искателей, выполнявших ту же самую практику, и обнаружение закономерностей того, что в ней вообще происходит с человеком, выявление ее этапов – ну и так далее.
Опыт может излагаться с использованием разных форм – либо в виде прямых инструкций, либо в виде рассуждений на тему или даже диалогов между автором и слушателями. Кстати, именно эту форму передачи опыта предпочитают все современные адвайтисты. Но есть и еще одна форма осмысления чужого, как правило, опыта – создание разного рода теорий. Или, говоря проще – создание философии. Опыт развития осознанности может дать кому-то повод задуматься о природе сознания и об его источнике. Тут опыт становится отправной точкой для начала философствования – то есть для построения системы утверждений, которая должна быть непротиворечивой с точки зрения логики, но не только – она, по идее, должна приводить к открытию нового знания.
В далеком прошлом философия заменяла почти все виды ныне существующих наук, поскольку человек был технически ограничен в возможностях исследования себя и окружающего мира. Основой его познания был разум с его рассуждениями и логикой, и из него родилось множество систем, описывающих мир, и не только. Бог тоже становился предметом исследования, которое редко опиралось на собственный опыт и часто – на священные писания. На Западе – при христианстве – так развивалась теология, а на Востоке так возникали новые формы религий.
Адвайта-веданта, с которой начинается история современной адвайты, возникла как чистая философия. Адвайта – значит отсутствие двойственности, утверждение о том, что индивидуальная душа (джива) и Бог (Брахман) имеют одну природу, а проще говоря – практически одно и то же. Кроме того, в изначальной философии адвайта-веданты утверждалось, что мир иллюзорен и только Бог реален, и все это выводилось из Упанишад, которые входят в священные Веды. По сути, адвайта родилась как трактование отдельных мест из Упанишад, и трактование достаточно революционное. Упанишады, в свою очередь, есть сборник мистических текстов, которые, по всей вероятности, отражали мистический опыт их создателей.
Священные тексты всегда подвергаются осмыслению и переосмыслению, потому что они становятся основой для духовного творчества множества людей. Любой священный текст должен содержать в себе мистическую часть, иначе в нем не будет необходимой глубины. Упанишады и стали такой мистической частью Вед, и потому на основе расшифровки и развития идей, в них заложенных, появилось немало философских школ. Адвайта была одной из них, и основоположником ее стал мудрец Гаудапада, выдвинувший ряд весьма категоричных утверждений. Любой заядлый спорщик знает, что категоричность утверждений как бы доказывает их истинность, и не будем забывать о том, что дебаты мудрецов были в древности обычным делом. Да что там в древности – Ошо не раз совершал долгие поездки по Индии, чтобы принять участие в таких дебатах. Но это, как говорится, небольшое замечание, возможно, и не имеющее прямого отношения к сути дела.
Итак, отталкиваясь от фразы «тат твам аси» – «ты есть то», Гаудапада вывел тезис о тождественности Бога и индивидуальной души человека. На этом, собственно, до сих пор стоит вся адвайта, и в этом смысле ничего в ней не изменилось с самого начала. Мы не можем знать, пережил ли сам Гаудапада то, о чем говорил, и ощутил ли он общность природы души и Бога, их нераздельность, воспринимаемую на некоем высшем уровне осознания. Все утверждения прямо или косвенно обосновываются ссылками на Упанишады и дальнейшими рассуждениями самого Гаудапады. Но его же суждения о Боге и мире позволяют предположить, что никакого переживания мудрец не имел и занимался чистой философией, не подтвержденной мистическим опытом. Утверждения о Боге и мире только подчеркивают чисто философский характер всех построений Гаудапады. Отталкиваясь от текстов Упанишад, где говорится, что Бог не имеет каких-либо характеристик и качеств и что истинная реальность, которой Он является, тоже не может их иметь, мудрец делает вывод, что видимый нами мир с его обилием качеств и характеристик есть иллюзия. К этому прилагаются разные забавные обоснования вроде того, что спящий человек воспринимает свой сон как настоящую реальность, хотя никакой реальности в сновидении нет и в помине. Ни один мистик не станет отрицать реальность нашего мира, на это способен только философ, для которого его умственные построения и есть вообще-то единственное, что по-настоящему реально.
Построения Гаудапады выглядели впечатляюще, но не очень убедительно в отношении иллюзорности мира. Эта идея, впрочем, до сих пор привлекает многих людей, кому нравятся игры ума с сильными, утверждающими некие предельные вещи идеями. Исправить положение дел взялся другой мудрец, которого звали Шанкара. Он усложнил концепцию реальности вещей, введя понятие истинной реальности, которая принадлежит только Брахману – главному Богу, а также выделил категории условной реальности и призрачной реальности. Условная реальность – это весь наш мир, вместе с его творцом – Ишварой, который является вспомогательным богом, а также всякого рода знания и установления, нормирующие человеческую жизнь. Так Шанкара пытался преодолеть одно из утверждений Гаудапады, в котором говорилось, что вечное не может порождать невечное. Что вечный и не имеющий причины Бог не может порождать причины для существования множественных объектов мира, иначе Он и сам в них исчезнет и потеряет Свою вечность. То есть Бог не может быть причиной возникновения мира, потому что тогда Он и сам должен иметь причину. У Гаудапады на эту тему можно найти массу бессмысленных, но впечатляющих рассуждений. Шанкара – введя промежуточного бога – как бы снимает вопрос вечной, истинной и ничем не затронутой реальности Брахмана. Но это, конечно, просто очередная философская уловка, потому что и у промежуточного бога должна быть своя причина, по которой он возник. Иначе чем же он отличается от главного всемогущего беспричинно существующего Бога? У философов всегда были проблемы с Богом, которых никогда не возникало у мистиков.
Призрачная реальность, по Шанкаре, относится к чисто философской категории очевидно ложных утверждений, тогда как утверждения истинные относятся к относительной реальности. К ней же, кстати, относятся и сны, которые у Шанкары имеют относительную, но все-таки реальность.
Сама же относительная реальность есть порождение майи – особой субстанции, не имеющей сознания и исходящей от бога Ишвары. Майя создает проекции и иллюзии, из-за которых индивидуальная душа чувствует себя отделенной от главного Бога и не осознает, что она с Ним – одно целое. Сама майя принципиально непознаваема и неописуема. Ученые считают подобное описание наиболее близким к смыслу того, что излагается в Упанишадах, но все равно все это остается чистой философией, с которой нечего делать, хотя сам Шанкара предлагает выход из ситуации, в которой находятся люди. Выход находится через освобождение (мокшу), которое достигается в осознании того, что ты и Брахман – одно. Ну, или – одно и то же.
Тем, кто хочет прийти к освобождению, Шанкара рекомендовал сначала как следует изучить Веды, а уже после этого приступать к выполнению джняна-йоги. Другие виды йоги им особенно не поощрялись, и вряд ли могло быть иначе – ведь йога знания (как переводится джняна) и есть, до некоторой степени, йога философов.
Умные люди таковы, что концепция личностного Бога им не всегда подходит. Личностный Бог, на их взгляд, ограничен, и истории, которые о Нем сложены, со временем выглядят очень наивными или даже дикими. Умным людям принять такое не под силу, и поэтому чем выше становится общий уровень знания и образованность населения, тем меньшей популярностью пользуются боги, имеющие длинную историю и оттого воспринимаемые как некие личности. Тогда начинаются истории про Мировой Разум, Существование, Вселенское Сознание и давно известный Абсолют. Умным людям проще иметь дело с некой абстракцией, потому что она лучше вписывается в их сложное мироощущение и не требует выполнения ритуальных действий в свою честь. А поскольку умные люди были во все времена, то и идея безличного Высшего Существа, которое все равно приходилось как-то называть, появлялась то здесь, то там. Можно с полной уверенностью сказать, что апогеем отказа от личностного Бога стал атеизм, тоже придуманный не дураками, но это было уже полным финалом развития философской мысли, после которого ей некуда стало идти. Атеизм закрыл философию, поскольку все остальные вопросы человеческого бытия автоматически стали решаться разными разделами науки – от биологии и химии до социологии и психологии – хотя последняя так и не сумела стать наукой.
Идея безличностного Бога, не имеющего никаких выразимых человеческим языком качеств, хороша как идея, но не очень-то помогает на практике. О таком Боге можно как-то думать и все равно как-то себе это представлять, но взаимодействовать с Ним принципиально невозможно. Идея, от которой начинается любое учение, предопределяет возможные методы. В адвайте отрицание всех видов реальности, кроме реальности Брахмана, привело к тому, что само по себе отрицание и стало чуть ли не главным методом, позволяющим прийти к освобождению от иллюзий. По крайней мере, именно отрицание лежит в основе посланий и проповедей всех современных учителей адвайты.
Джняна-йога тоже использует отрицание как один из основных методов достижения. Помимо стандартных требований очищения ума, внутреннего отречения от мира и благочестивого образа жизни предлагается, например, известная многим практика
Допустим, вы задаете себе вопрос: «Я – это тело?». Ответ самоочевиден – конечно, вы больше, чем тело. В этот момент ваше внимание вроде бы должно быть направлено на это самое «Я», но сама постановка задачи – в виде вопрошания – оставляет ваше внимание в поле ума. Хорошо, вы постоянно держите внутри себя эти вопросы, превращая вопрошание в нечто вроде дзенского коана с заранее известным ответом. Вы все больше и дольше вникаете в то, что вы – не тело, не ум и не чувства. Это становится новой программой в уме, вы как бы смотрите на себя как не на себя, но это отнюдь не гарантирует вам прорыва к переживанию чего-то большего, чем эти мысли. Вы даже можете начать говорить о себе в третьем лице, как это нередко делал Джидду Кришнамурти, но приведет ли вас это к искомому переживанию? Опыт показывает, что ум быстро привыкает к любой подобной практике, и она превращается в механическое повторение, не имеющее в себе энергии для какого-нибудь прорыва внутрь, к подлинному переживанию. Возможно, в прошлом умы людей не были столь натренированы к обретению привычек и к превращению в стереотипные реакции всего, с чем он работает. Но сейчас годы обучения в средней школе натренировывают человеческий ум именно таким образом.
Существует почти такая же практика, но выраженная позитивно. Это тоже довольно известная техника самовопрошания, которую давал всем желающим Рамана Махарши. В ней человек должен спрашивать себя: «Кто я?», отбрасывая все ответы как предсказуемо неверные. Результатом тоже должен быть прорыв и озарение, но проблемы все те же – тренированный современный ум и заранее известное состояние, к которому нужно прийти. Любой Мастер скажет вам, что если заранее сообщать ученикам, что они должны получить от практики, то многие придумают себе нужный результат и загипнотизируют себя до той степени, чтобы явно его ощущать. Более того, я видел немало «просветленных», которые достигли «освобождения» именно этим способом. Среди современных учителей адвайты, прямо скажем, таких «достигших» тоже хватает.
Практика «Кто я?» может сработать только тогда, когда человек ей по-хорошему одержим. Когда этот вопрос не привнесен извне, а есть его насущный, жизненно важный вопрос, и никакие внешние ответы не помогают в утолении жажды ответа. Но человек с такой жаждой уже благословен, и он, конечно, получит ответ в виде переживания, хотя это тоже случится не очень быстро. Духовная жажда приведет искателя туда, где она будет удовлетворена – к тем переживаниям и озарениям, которых он ищет. Однако не факт, что они будут такими, какими их предсказывают, предвещают и описывают адвайтисты. Потому что философия хороша для дебатов и книг, но жизнь, Бог и Путь (который адвайтисты, как им и положено, отрицают) шире и глубже любых философских построений.
Есть еще один метод, применяемый в джняна-йоге, и он связан с наблюдением. Это практика осознания, которая тоже подается и объясняется в своей конечной форме. Здесь йогин должен наблюдать за всеми своими проявлениями и действиями как отстраненный свидетель. Наблюдение должно происходить изнутри, а не со стороны, потому что смотреть на себя со стороны можно и с помощью ума, без всякого глубокого осознания. При этом ум занимает позицию стороннего наблюдателя, воображая себя им, и оценивая все действия человека. Оценка не относится к осознанию, она всегда идет от ума с его представлениями о правильном и неправильном. Поэтому пояснение, что наблюдатель должен находиться внутри, указывает именно на осознание происходящего, а не на игру ума в смотрение на происходящее со стороны.
ebooksa