Никто не успел ответить.
– Древница, – прозвучал надтреснутый тихий голос. – Древница это была!
Никто и Валюшка разом обернулись и увидели маленького пузатенького старичка, одетого во все белое. Даже лапоточки у него оказались белыми! Щекастая физиономия была исполнена невероятного добродушия.
За его спиной тянулась цепочка следов.
– У березок хозяйки есть, – пояснил он. – Древницами зовутся. Зимой спят вместе с березками, тоже оледенев, как и те. А вы одну древницу разбудили, вот она и вцепилась в тебя, решив, наверное, спросонок, что лето настало, девки пришли ветви на березках завивать.
– Зачем? – тупо спросила Валюшка.
Да уж, отупеешь тут небось, страх за страхом испытывая!
– На Вознесенье всякая девка завивает березку: если та не завянет до Троицы, значит, девка выйдет замуж в этом году, – сообщил старичок.
– Кто вы? – спросил Никто.
Старичок бросил на него быстрый взгляд и сказал:
– Аукой меня зовут. Не слыхал?
Никто задумчиво качнул головой:
– Вроде нет…
– Ну и ладно, – улыбнулся старичок. – Все еще впереди! Аука я, значит. Живу в лесу зимой и летом. Тут неподалеку у меня избушка. Ох, до чего у меня хорошо! Стены золотым мхом проконопачены, помело – медвежья лапа. А что всего лучше – у меня тепло! И самоварчик пыхтит – вода круглый год от талого снега. Девчоночке-то обязательно согреться надо. Видать, лихоманка к ней прицепилась. Скорей, скорей в тепло!
– Д-да! – простучала зубами Валюшка. – Я обязательно, обязательно должна согреться! И чаю горячего ужасно хочется!
– С медком, а то с малиной сушеной заварим! – посулил Аука. – Идите за мной не медля.
И он споро зашагал в глубину леса, аккуратно ступая в свои следы.
– Идем, Никто! – позвала Валюшка и, не дожидаясь ответа, пошла за старичком.
Однако хоть и меленькие шажки делал он, но поспеть за ним оказалось очень трудно, да и в следы его Валюшка почему-то попадала с трудом. Она так сосредоточилась на этом, что на какие-то минуты обо всем забыла и вспомнила, только нечаянно налетев на дерево.
Огляделась – да так и ахнула. Вокруг толпились – откуда они только взялись?! – корявые деревья с потрескавшимися стволами. Рядом лежали груды бурелома, а кое-где валялись целые полосы вырванных с корнем деревьев. Почему-то не было видно ни Ауки впереди, ни Никто позади, да и следы добродушного старичка исчезли.