Что, еще какую-то пакость ей приготовила?
– Привет, Морозова! – воскликнула Зенобия. – Слушай, вчера так неудобно получилось! Я всем подарки сделала, а тебе нет. Извини, я просто забыла! Вот, возьми! Надеюсь, тебе понравится!
И, сверкнув своими прозрачными глазами, она сунула в руку Валюшке сверточек из белой хрустящей бумаги, перевязанный серебристой ленточкой, и скрылась в классе. А изумленная Валюшка так и осталась стоять в коридоре.
Вот это ничего себе! Кто бы мог подумать, да? Значит, эта новенькая не такая уж и вредина?..
Вдруг сзади раздался тяжелый кашель, а потом хриплый, простуженный голос:
– Эй, Морозова, чего стала, примерзла, что ли? Дай пройти!
Валюшка обернулась и увидела Толика Роднецкого.
– Ты горло застудил? – сочувственно спросила она, зная, как панически боится Толик испортить голос.
– Глухая, что ли, сама не слышишь? – зло прохрипел Толик и вошел в класс.
Валюшка обиделась. Она его пожалела, а он…
– Не надо было вчера песни орать на морозе! – пробормотала вслед. – Решил пофорсить перед новенькой – вот и получи, фашист, гранату!
Толик, на счастье, был уже далеко.
Однако надо же посмотреть, что ей подарили! Только не хочется это делать при всех.
Валюшка шмыгнула за огромный фикус (эти фикусы в кадках поставили в коридорах еще лет сорок назад, когда школу только открыли, и их страшно берегли, словно какой-нибудь античный раритет) и только собралась развязать красивую ленточку со множеством бантиков, как увидела Игоря Дымова и Жвачника Калюжного.
Они медленно тащились по коридору, и вид оба имели, прямо скажем, неважный. Обычно краснощекая, физиономия Жвачника была бледной-пребледной, он то и дело хватался за живот. А Игорь… Да что это с его губами?! Они покрылись этой пузырчатой гадостью, которая называется герпесом. Хотя в народе говорят, что это, мол, лихорадка поцеловала. Ну, в смысле, простуда высыпала.
«Ага, – злорадно подумала Валюшка, – не надо было вчера на морозе с Зенобией целоваться! Ходи теперь с герпесом! А Жвачник, наверное, трюфелями объелся – вот и мается животом!»
Она снова взялась за сверток с подарком, однако увидела плетущихся к классу Анжелу Кузьмину и Оксану Карпенко. В волосах у Анжелы был тот самый гребень, который подарила ей вчера Зенобия, и сверкал он точно так же ослепительно, однако ее роскошные волосы за одну ночь почему-то потускнели и даже как будто поредели. А с ушами Оксаны что сталось?! Мочки распухли, оттянулись – это же вареники какие-то, а не уши!
Следом за ними шла Маша Коршунова. Правая рука у нее была забинтована, глаза заплаканы.
Маша была славная девчонка, она всегда нравилась Валюшке, и та, высунувшись из-за фикусов, заботливо спросила:
– Что у тебя с рукой?
ebooksa